Империя Нобелей - [68]

Лагерь генерала Анненкова в Михайловском посту. Аппарат Нобеля. Рисунок начала XX века

C фронтов приходят сообщения о множестве погибших, об острой нехватке людей, о голоде, грязи и вшах. Настроение мрачнеет, будущее видится в безнадежном и безотрадном свете. Весной 1915 г. среди мусульман, от которых требуют все больших пожертвований на военные нужды, начинаются волнения.

«Мы, однако, не ощущали нависшей над нами опасности». Александра ждет ребенка, и супруги едут отдохнуть в Ташкент, живут в гостинице «Старая Франция», наслаждаются прохладой сада с его ароматом цветов и водой, бегущей по арыкам. Австрийские пленные могут свободно передвигаться по городу – и создают весьма профессиональный оркестр. Развлечений множество, магазины ломятся от товаров, на черном рынке можно найти вино и более крепкие спиртные напитки. Вроде бы идиллия, но где вы видели идиллию, которая длится вечно?! Среди местных жителей начинается брожение, они ни с того ни с сего озлобляются, закрывают свои лавочки, выказывают явное нерасположение к русским. B воздухе пахнет беспорядками.

«Нам следовало, не дожидаясь открытых возмущений, ехать домой. И не потому, что я опасался материальных трудностей, если б меня надолго отрезали от промысла. Достаточно было бы обратиться к одному влиятельному человеку, ведавшему делами Товарищества по всему Туркестану. B его ломе мы всегда чувствовали себя желанными гостями». Супруги торопятся на вокзал. Навстречу им входят в город артиллерийские части, вскоре до их слуха доносятся орудийные залпы.

Настроение в Чимионе царило подавленное, хотя работа продолжалась в обычном режиме. Большинство необходимых товаров можно было купить в кооперативном магазине компании, мясо продавал некий Бакишка. И тут до служащих Товарищества доходяг слухи, что «туземцы» готовят нападение на их промысел – на промысел, где вырабатывается осветительный керосин, топливо для локомотивов и лучший бензин во всей империи, причем в огромных количествах.

B эти беспокойные дни Александра рожает сына, и Аксель испытывает прилив счастья и новых сил. «Я воздел к небу сжатые кулаки и завопил: “Теперь пускай эти гады приходят, теперь у меня есть сын, я буду его загцигцать!”»

Ho они не пришли. Власти достигли соглашения со старейшинами, и дело кончилось полюбовно.

Глава 12

Первая мировая война – больше поставок для фронта!

B самом начале лета 1914 г. директор «Дойче банка» по секрету сообщает в Берлине Вильгельму Хагелину: «Скоро будет война». Хагелин в недоумении, и банкир объясняет ему: «Истекает срок нашего торгового договора. Мы хотим более выгодных условий, а российское правительство на них не согласно».

Убийство в Сараеве наследника австрийского престола и его супруги дало Австрии случай раз и навсегда покончить с южно-славянским национализмом, представлявшим угрозу двойственной габсбургской монархии. Началу Первой мировой войны способствовало разделение великих держав на два лагеря. Россия не могла подвести своих братьев-славян и приступила к мобилизации. Германия приняла сторону Австро-Венгрии и 1 августа объявила войну русским, а чуть позднее – французам. После нападения немцев на Бельгию в междоусобицу вступила и Англия.

B Швеции был серьезнейший политический кризис. Социалисты видели прежде всего «русскую опасность», для них царизм таил в себе угрозу, а социализм призван был стать главным миротворцем и спасителем человечества: с установлением интернационального правопорядка поводов для войн больше не будет. Совершенно иного взгляда на «русскую опасность» придерживался германофил и националист Свен Хедин. Его 70-страничный памфлет «Слово предупреждения» был шедевром красноречия и в 1912 г. разошелся по стране огромными тиражами. Хедин развенчивал наивные идеи социалистов и пугал народ, живописуя, как Швецию захватывают русские революционеры. Масла в огонь подлил и более или менее открытый сговор шведских социалистов с революционными силами в Европе. B январе 1914 г. шведский посланник генерал-лейтенант Эдвард Брэндстрём докладывает из Петрограда (как назывался Санкт-Петербург с 1914 по 1924 г.): «Россия готовит вторжение в нашу страну». Русские же подозревали Швецию в том, что она может совместно с Германией напасть на Россию. Обычно столь рассудительный дипломат поддался всеобщей ажитации.

2 августа но всей Швеции гудят колокола; лидер социалистов Яльмар Брантинг заявляет о своей лояльности правительству. Страна объединилась и по-прежнему не хочет вступать в альянсы. 3 августа обрадованный этим сообщением премьер-министр Яльмар Хаммаршёльд объявляет о шведском нейтралитете. И наконец-то власти решают заняться обороноспособностью Швеции. Впрочем, общественное мнение убеждено, что война не затянется. Тем не менее, катастрофа уже свершилась. Война положила конец «прекрасной эпохе» (la belle epoque) – долгому периоду, когда люди и капиталы пользовались свободой передвижения, когда ширилась мировая торговля, когда в обществе возобладали либеральные идеи, согласно которым права личности важнее прав государства.

Несмотря на войну, в мире продолжалась борьба за нефтяные рынки. Ha сцену выступила «Русская генеральная нефтяная корпорация», или «Ойль», – эта административная компания наполовину представляла английские интересы, но ее поддерживал ряд видных российских банкиров и нефтепромышленников. B 1914 г. «Ойль» попыталась заручиться большинством голосов на ежегодном собрании «Товарищества бр. Нобель» и захватить его в свои руки, однако старые пайщики воспротивились, и эта попытка сорвалась. Спустя полгода двое членов правления «Ойль», состоявшие также в правлении «Бранобеля», предложили свои акции «Ойль» Эмануэлю: они считали его наиболее подходящим человеком для руководства российской нефтепромышленностью, а корпорация нуждалась не только в деньгах, но и в ценных специалистах. Эмануэль не проявил интереса к предложению. Вильгельм Хагелин не раз упрекал Эмануэля в излишней осторожности и нерешительности; с этими упреками, вероятно, согласился бы и Альфред. И все же Xaгeлин не без помощи других одолел Эмануэля. Даже Ханс Ольсен приезжал в Петербург, чтобы заставить его решиться. B конце концов они добились от Эмануэля ответа, который истолковали, как им было удобно: дескать, «черт с вами, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое». Впоследствии Эмануэль принимал деятельное участие в приобретении Нобелями банковских бумаг на сумму в 40 миллионов крои и выпуске собственных акций на 55 миллионов, что позволило им заполучить активы «Ойль». B 1915 г. товарищество контролировало свыше половины российской нефтяной промышленности.