Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - [11]

Такая масса ценных бумаг, находившихся в обращении, но не имевших реального покрытия, могла угрожать финансовым крахом. Однако авторы этой схемы рассчитывали на компенсацию из будущей военной добычи. Фактически речь шла о скрытой эмиссии денег на войну.

В марте 1938 года Шахт возглавил операцию по присвоению ценностей госбанка присоединенной в результате аншлюса Австрии. В ноябре того же года он заявлял: «В мирное время ни один эмиссионный банк не проводил бы такой смелой политики, как Рейхсбанк… Однако при помощи этой кредитной политики Германия создала непревзойденную военную машину, а эта военная машина, в свою очередь, сделала возможным достижение целей нашей политики»[22]. Гитлеровская Германия реализовала общую для 1930-х схему имперской экономики в самом грубом, «ассирийском», виде, инвестируя в армию, нацеленную на захватнические войны.

В решении ключевой проблемы, вставшей перед всеми государствами после Великой депрессии, проблемы безработицы, Германия пошла по пути Советского Союза и рузвельтовской Америки. Был организован массовый низкооплачиваемый и полупринудительный труд на больших государственных проектах. В Германии такими проектами стали автобаны фюрера. Миллионы молодых немцев были собраны, а порой и согнаны на их строительство, при том что в Германии не было такого количества автомобилей, чтобы их заполнить. Тогда и возник проект гитлеровского народного автомобиля – «Фольксвагена». Однако он так и не был запущен в производство: построенные автозаводы были перепрофилированы на выпуск армейских автомобилей.

Выстроенная нацистами экономика с каждым годом все более походила на советскую: в ней появились четырехлетние планы, провозглашались типологически сходные принципы и лозунги, такие как «Труд – это тоже капитал». Контроль за трудовыми отношениями осуществлял «Трудовой фронт», в котором были объединены рабочие и предприниматели, что фактически означало уничтожение профсоюзов. «Одинаковый шаг, одинаковая выправка и одинаковый марш: тогда я больше не различаю по виду, кто предприниматель, а кто рабочий»[23], – провозглашал фюрер «Трудового фронта» Роберт Лей.

Однако за этой риторикой национального единства и победы над безработицей на деле скрывалось усиление эксплуатации немецких рабочих. Хотя в стране появились миллионы новых рабочих мест, доля всех немецких рабочих в национальном доходе упала с 56,9 % в 1932 году (время депрессии) до 53,6 % в 1938 году (время экономического бума). Одновременно доля прибыли с капитала и прибыли торгово-промышленных фирм в национальном доходе возросла с 17,4 до 26,6 %. Причем значительная часть этих прибылей пришлась на долю компаний, напрямую контролируемых из США.

Весьма своеобразными оказались и отношения Гитлера с мировым еврейством, которое было официально провозглашено им главным врагом рейха. Благодаря соглашению с мировым сионистским движением гитлеровская Германия превратилась в главного строителя еврейского государства в Палестине. В то время как еврейские организации всего мира организовывали бойкот германского экспорта, сионистские организации самой Германии заключили с Министерством экономики Германии, которым руководил все тот же Шахт, и Англо-Палестинским банком Соглашение Хаавара о репатриации германских евреев в Палестину. Рьяными сторонниками соглашения были будущие основатели Израиля Давид Бен-Гурион и Голда Меир.

Сионисты увидели в победе Гитлера шанс покончить с ассимиляцией евреев в немецкой среде и возможность значительно повысить процент еврейского населения в Палестине за счет высокообразованных, трудолюбивых и обеспеченных кадров. «Никогда не было такой возможности для победы идеи сионизма как сегодня»[24], – написал в апреле 1933 года председатель сионистской федерации Германии Курт Блюменфельд.

Сущность соглашения между сионистами и антисемитами была в следующем. Желавший покинуть Германию еврей вносил на счет в компании «Хаавара» 1000 британских фунтов, самой конвертируемой валюты тогдашнего мира. Ему выдавался сертификат, дававший право на получение в Палестине аналогичной суммы в местных фунтах. На полученные от репатриантов деньги компания закупала в Германии товары, которые продавались в Палестине. Большую часть денег, полученных от продажи собственности уезжающих евреев, получали немецкие власти.

Обе стороны получали значительную материальную выгоду. Германия к 1937 году благодаря соглашению вышла на первое место среди импортеров в Палестину, попутно укрепляя свое влияние на Ближнем Востоке. Через счета «Хаавары» прошли примерно 100 миллионов долларов США (по нынешнему курсу около 1,7 миллиарда долларов). Это была грандиозная финансовая операция Ханаана, сравнимая с выводом богатств русских эмигрантов через американские банки в годы революции.

Нацисты выдавливали евреев из Германии, избавляясь от «расово чуждого», согласно гитлеровской доктрине, населения, а сионисты принимали этих беженцев в дотоле не слишком популярной среди евреев Палестине, создавая демографическую основу для построения Израиля. Из полумиллиона немецких евреев страну покинуло около 350 тысяч, 60 тысяч из которых осели в Палестине. Таким образом доля евреев в населении Палестины составила более 30 %, а среди трудоспособного населения превысила 60 %.