Империя Млечного Пути. Книга 2. Рейтар - [4]

– Двух болотников хватит, – кивнул Виктору Кэнджун.

– Вопросы есть? – Гарнага обвел всех взглядом. – Вопросов нет. Приступайте к выполнению задачи.

* * *

Бронированный болотоход шел усыпляюще мягко, чуть покачиваясь с борта на борт. Большие, шарообразные колеса без труда переваливались через кочки и кусты, разбрасывая в стороны большие комья тяжелой грязи. Сквозь открытый люк в кабине водителя-механика виднелся края обзорного монитора с унылым пейзажем.

Единственная обитаемая планета системы Лика Ракуда представляла собой одно сплошное болото, из которого, словно гребни окаменевших исполинов, торчали острые скалы. Время от времени из черных вод подымались уродливые вулканы, выплескивали ленивую багровую лаву и медленно оседали обратно. С небес постоянно лил дождь, словно пытаясь затопить это олицетворение безысходности, а редким просветам в тучах радовались лишь выползающие на поверхность черви-переростки, да похожие на змей рыбы.

Работать в таких условиях было крайне тяжело. Причем, не сколько физически, сколько морально – здесь даже самые жизнерадостные люди вскоре превращались в нелюдимых и раздражительных молчунов. Особенно это касалось персонала терраформирующих башен, вынужденных коротать долгие месяцы в компании двух-трех опостылевших коллег. Многие ломались и улетали. Кто-то сходил с ума. Кто-то даже кончал с собой.

Другой стороной этой медали были «пиявки» – ушедшие в добровольное изгнание маргиналы, живущие маленькими коммунами вдалеке от крупных поселков. В этих коммунах проповедовали странные мистические культы, расцветающие буйным цветом среди наркотического дыма и галлюциногенных слизней-паразитов.

Поселение Рамо относилось к одной из таких обителей «душ топи».

Модулятор взбодрил мозг легким разрядом, вытаскивая Гарина из вязкой, словно болото Ракуды, трясины беспокойной дремы.

– Точка готовности, – приветливо сообщил Кейван. – Хотите услышать о пагубных последствиях длительного нахождения без сна?

– Отстань, – беззвучно ответил Юрий, шевеля губами.

Он с трудом открыл кажущиеся высохшими глаза, протер их жесткими костяшками живой руки. Наклонился вперед, припадая к плоскому носику встроенной в боевой костюм «поилки» и сделал несколько глотков цитрусового энергетика.

Стало немного легче, хотя на зубах теперь скрипело.

– Цель в пределах видимости, – бросил через дверь механик-водитель.

– Парни, подъем, – скомандовал Юрий. – Пора поработать.

Контракторы заворочались в креплениях десантных кресел, не желая прерывать короткий, но сладкий сон. Единственными, кто практически сразу перешел от ватной расслабленности к бодрой деловитости, были Рэй Одегард, отягощенный обязанностями помощника командира, да урсулит Одучи, который всегда просыпался, словно и не спал вовсе. Похожий на поджарого медведя дистант несколько раз сжал и разжал лохматые кулаки с черными бугристыми ладонями, что-то протяжно пробурчал в свисающие с морды усы, повернулся и ткнул сидящего рядом контрактора. От подобного удара любой другой взвыл бы от боли, но массивный Рэнт лишь хрюкнул и вытаращил непонимающие глаза, а через миг уже зычно гоготал, обмениваясь с лохматым дистантом дружескими тычками.

Повстречай Юрий их раньше, в своей прошлой жизни, то непременно посчитал бы, что столкнулся с чудовищами. Покрытый плотной бурой шерстью Одучи представлял расу с окраины Млечного пути, названную урсулитами за отдаленную схожесть с давно вымершими земными хищниками. Естественно, никакими медведями дистанты с холодной планеты Урсу-Плея не являлись, но название прижилось. Урсулиты сильно отставали в развитии от своих собратьев по галактике, потому довольно быстро поняли перспективы от сотрудничества и с удовольствием стали вторым после системы Аджай протекторатом Империи. Впрочем, Юрий никогда не слышал о выдающихся медведеподобных ученых, зато солдат-урсулитов встречал повсеместно. Причем, хороших солдат.

Что до Рэнта Ярвиса, то он был обычным человеком, уроженцем одной из промышленных колоний в Облаке Ориона. Впрочем, человеческого в громадном сыне имперского сталевара было не больше, чем в «разумных» торпедах – кроме лица и некоторых других частей тела, Рэнт был почти полностью аугментирован грубыми, но действенными имплантами. Таких, как он, называли аугами и, если честно, Гарин до конца не доверял этим людям-машинам. У него на то были веские основания – все прошлые знакомства с аугами закончились для Юрия печально.

Однако, к Рэнту Гарин все же проникся некоторой симпатией. Здоровяк был бесхитростен и добродушен. Он быстро подружился с Одучи, найдя в прямолинейном и смешливом урсулите родственную душу, и они оба представляли в команде Гарина хороший боевой тандем, ловко управляясь с тяжелыми рельсовыми пулеметами.

На их фоне худой и вечно взъерошенный как мокрый воробей Тихомир Глебович выглядел почти незаметно. Никогда не улыбающийся, угрюмый и никому не доверяющий специалист по взрывчатке был родом из обширного Славянского сектора и единственный из всех контракторов разговаривал по-русски. Впрочем, делал он это не часто, предпочитая словам жесты и многозначительные взгляды из-под кустистых бровей, а товарищескому времяпровождению уединенное конструирование всяких странных электронных безделушек.