Империя, которую мы потеряли. Книга 2 - [169]

…

Когда партия запасных нижних чинов, шедшая из Шлиссельбургского участка, проходила мимо здания Городской думы, позади запасных сгруппировалась толпа человек из пятидесяти и стала кричать «долой войну!», выкинула красный флаг с надписью «От товарищей, в память 21 марта 1912 года» и запела «Марсельезу». После этого на них набросилась группа патриотов и устроила драку, которую остановила подоспевшая полиция…

Пирейко А. В тылу и на фронте империалистической войны. Воспоминания рядового. Л., 1926.

Хотя демонстрация против войны и была устроена с участием как рабочих, так и запасных, но это была чисто стихийная демонстрация: скоплялись по центральным улицам; толпой запасных и рабочих был разорван в центре города, у памятника Петру Великому, патриотический флаг демонстрации черносотенцев; выбросили красное знамя с лозунгом „долой войну!“, запели „марсельезу“

…

Когда начали нас погружать в вагоны, раздались душераздирающие крики и плач женщин, родственников и близких мобилизованных… Жены мобилизованных от горя рвали на себе волосы, цеплялись за буфера вагонов, чтобы остановить отходящий поезд с близкими людьми. Вой поднялся такой, что казалось, будто отправляют людей на кладбище.

Юров И. История моей жизни

Огромная толпа простонародья — мужчин, женщин и детей. У многих мужчин, как они ни крепились, из глаз лились слезы, а все женщины истерически рыдали или скулили каким-то нечеловеческим голосом, держась обеими руками за своих мужей. Мужчины каким-то помертвевшим взглядом смотрели на оставляемых жен и детей. Глядя на все это, хотелось и самому завыть по-звериному от бессилья против этого великого и ужасного бедствия… В Устюге нам рассказывали, как женщина, имевшая пятерых детей, прощаясь с мужем, сошла с ума, а муж, видя это, от отчаяния удавился.

Городцов В. А. Дневники ученого.

Взяли N, знаете, у него осталась жена с пятью детьми. Идет он, а у самого лица нет. Один ребенок — на его руках, другого жена несет, а прочие ухватились за подол отца и матери и бегут по бокам. Мать причитает, плачет и дети ревут; аж жутко. И меня прошибла слеза.

ГА РФ. Ф. 102

Из письма москвички Вари от 22 июля 1914 г.:

Если бы ты, дорогой Ш., знал, что у нас делается! В городе тоска, — стыдно смотреть, кругом горе, всюду едут, идут с узлами, глаза заплаканные, женщины кричат. Где же подъем, о котором пишут газеты? Везде чувствуется, что войны не хотят. Ты, наверное, читаешь про оживление, про манифестации. Вечером ревут, — жутко становится, — двери запирают. Представь себе толпу без конца из подростков и хулиганов и полицейских. Лица неинтеллигентные, красные носы, нахальные глаза. Кричат, а сами смотрят, кому бы в зубы дать. Сегодня получила письмо из деревни, пишут: кругом один ужас, крики, стоны, рыдания не прекращаются.

Из этих страшных картин мы можем видеть следующее — мобилизация воспринималась без малейшего патриотического подъема, как страшное народное бедствие. Одновременно — городское население с ужасом смотрело на крестьян, как на чужаков, не узнавая своих. Это кстати не случайно — молодые крестьяне призывного возраста в обычное время не покидали деревни. По всем городским надобностям в город ходил глава семьи — большак, человек в возрасте и семейный. Сейчас — сотни тысяч молодых парней впервые оказались в городах…

Попав в город, эти оторванные от семьи крестьяне начинали с пьянки и погрома…

Арамилев В. В. В дыму войны…

В городке много пьяных. Винные и пивные лавки закрыты, но, очевидно, не казенкой единой пьяна Русь. Появились шинкари. Продают запрещенное вино по неслыханно высоким ценам…

Телеграмма городского головы Стерлитамака

Стерлитамаке более десяти тысяч запасных начались беспорядки угрожающие разгрому всего города. Разгром уже начался с винного склада который растащен. Надзиратель и помощник ранены полицейской стражей. Начались выстрелы. Магазины и лавки закрыты. Ожидаются их разгром и имущества жителей…

Управляющий акцизными сборами Томской губернии Лагунович

Возмущение запасных Томской губернии принимает характер мятежа.

Из частного письма Л. Блудовой о погроме в Барнауле

Мобилизация в Барнауле прошла с очень плохими последствиями: призванные запасные и ополченцы произвели разгром винного склада и магазинов с винными отделениями, сожгли их и целые два квартала у пристани. В пожаре погибло до четырехсот человек, грабивших вино и товары, а немало было убито выстрелами солдат, которых вызвали из лагерей для усмирения мятежа. В последнем участвовали жители окраин города — „шпана“, как их здесь называют, люди отчаянные, готовые на что угодно. С родителями шли и дети-подростки, о чем свидетельствуют их трупы, найденные под развалами сгоревших магазинов. Убытки от пожара исчисляются в 5 миллионов рублей. А началось все из-за пустяков: запасные были недовольны едой, другим ничего не досталось от казенной пищи, и вот они решили „с горя“ выпить и разбили винный склад, где совершенно случайно вспыхнул спирт и начался пожар.

Жизнь Алтая. 1914. 25 июля

В толпе стали раздаваться крики: „Не давай, ребята, тушить, пускай горят!“ Крики возымели действие: пожарных начали стаскивать с бочек, с машин, бросать в них камнями и палками. Наконец стали делать на них нападения с целью избить. После этого пожарники отступили. Огонь охватил надворные постройки и дома Кочанова и Трещаловой. В толпе начались подстрекательства к разгрому и грабежу. В окна дома Смердина полетели кирпичи. Вытащенное из домов имущество начали расхищать, а затем начался настоящий кошмар. Грабители начали разбивать склады, магазины, имущество из которых понесли и повезли по всем направлениям города. Тащили мужчины, женщины и подростки.