Империя коррупции. Территория русской национальной игры - [10]

Как-то раз мой тесть, вернувшись из долгосрочной зарубежной командировки, получил право на приобретение автомобиля «Волга». Официальные, государственные цены на машины и без того устанавливались крайне высокими, а на самом деле даже за такие огромные деньги купить легковушку было практически нереально – приходилось несколько лет стоять в очереди на приобретение. Впрочем, оставалась еще возможность купить автомобиль с рук с сумасшедшей переплатой. Так вот, моему тестю понравилась «Волга» черного цвета, но оказалось, что приобрести ее невозможно. Продавец сказал: «Нет-нет-нет, черные – только для членов ЦК. Вы можете купить вишневую». То есть даже такие на первый взгляд незначительные вопросы были очень четко регламентированы.

Система работала безупречно. Благодаря сложившемуся укладу каждый понимал: ага, если пошел человек в таком прикиде, это либо ответственный работник, стоящий на определенной ступеньке, либо спекулянт, и его можно сразу арестовывать и сажать в тюрьму. Каждый чиновник не только был прекрасно осведомлен о том, что ему полагается за работу на его месте и что достанется через несколько лет, если он вырастет в должности, но и понимал, что если он слетит, то, несмотря на все былые заслуги, окажется в буквальном смысле на улице с голым задом.

После того как страна неожиданно перепрыгнула из социалистической системы в современные рыночные отношения, стало ясно, что весь сонм социальных обязательств выполнить невозможно, но унаследованное от советской власти фарисейство, зародившееся в конце 80-х – начале 90-х годов, легко перешло в новое время. Формально министры и прочие чиновники по-прежнему получали, объективно говоря, копейки, но при этом каждый из них жил совершенно замечательно. Неожиданно вокруг каждого крупного бюрократа забегали шустрые юноши, которые, реализуя разнообразные коммерческие схемы, не забывали и о своих благодетелях. Опять-таки существовало четкое понимание правил игры: если ты замминистра, можешь позволить себе покупать такие-то костюмы, часы, машины и ездить на такие-то курорты, если ты министр, тебе по чину будут удовольствия классом повыше, а уж если, страшно подумать, добрался до самого верха, то тебе сам черт не брат, делай что хочешь.

Попытка переломить ситуацию натолкнулась на повсеместное сопротивление вплоть до самого низового уровня. Дело в том, что в системе государственных учреждений действовала своя, очень привлекательная схема распределения путевок и так называемых продовольственных заказов, и даже цены на продукты в столовых вплоть до последнего времени выгодно отличались от цен в других точках общественного питания, даже если те находятся в ста метрах от места заседания слуг народа. Можно, конечно, презрительно поморщиться и сказать: «Ну разве это деньги?» Да, это деньги. Это все – деньги.

* * *

Время от времени высказываются различные соображения относительно того, как можно улучшить ситуацию. Владимир Вольфович Жириновский, в частности, однажды предложил узаконить взятки и обложить их налогом. Подобные идеи не так дурны, как могут показаться, но совершенно неприемлемы. Даже размер взятки не играет никакой роли. Ведь суть не в том, сколько ты платишь, чтобы дело было сделано. Вопрос в системе – ты понимаешь, что все равно обязан делиться. Принцип, когда-то шутливо сформулированный советником президента Ельцина по экономическим вопросам Лифшицем – «надо делиться», – приобрел совершенно иное звучание. Выяснилось, что делиться надо даже в тех случаях, когда, по большому счету, делать это совершенно незачем.

Предложение побороть коррупцию в том виде, как мы ее себе представляем, убирая чиновников с постов, где необходимо принимать решения и где от них что-то зависит в процедурном плане, само по себе звучит несколько фантастично. Ведь что оно означает? То, что мы должны целой армии людей сказать, что они принципиально не нужны. Тогда какой смысл вообще в существовании обученного профессионала, если он не должен принимать никаких решений? В этом случае сама его функция кажется анекдотичной и можно от него в принципе отказаться.

Мало того. Как объяснить дикому количеству людей, занятых в государственном управлении и на госслужбе, что все они должны хитрым образом куда-то исчезнуть и при этом ничего не получать. На что они логично скажут: «А с какой радости?» Не случайно всякий раз, когда заходит речь о сокращении какого-либо министерства, возникает куча федеральных агентств на том же иерархическом уровне, в которые и перетекают вчерашние сотрудники ликвидированной структуры, обрастая еще и дополнительными помощниками и подчиненными, – и все по-прежнему работают на государство. Александр Починок в свое время вывел полусерьезный закон, согласно которому при каждой реформе, имеющей целью сократить количество управленцев в России, их численность, наоборот, вырастает в полтора раза. Таким образом, если применить этот закон к общедоступным статистическим данным, получим, что примерно к 2040 году в нашей стране не останется никого, кроме чиновников. Вот тогда никто уже не будет говорить ни о какой коррупции, потому что невозможно коррумпировать самих себя – речь пойдет о сложной и разветвленной системе кормления.