Империя. Книга 1 - [12]
Характерной чертой египетского мировоззрения была крайняя ксенофобия по отношению к внешнему миру, воспринимавшемуся как часть пустынного пейзажа, где властвует свирепый и опасный владыка пустыни бог Сет. Одной из ключевых составляющих в египетской геополитической мысли был образ «девяти луков», который символизировал побежденных фараоном варваров. Девять луков изображались на сандалиях фараонов, и это означало, что властитель Египта попирает своих врагов. Таким образом, здесь ни в коем случае нельзя говорить о распространении власти Египта на другие народы, но только об изгнании чужеземцев. Если императоры Месопотамии называли себя «царями четырех сторон света», то египетские фараоны включали в свой титул формулу «изгоняющий девять луков».
Египетские фараоны совершали походы за пределы своих границ только ради военных трофеев. В стратегические планы военно-политической элиты Египта не входило завоевание новых земель и образование провинций на землях покоренных народов. Семитская Месопотамия привыкла учительствовать, хотя бы и с оружием в руках. А Египет – цивилизация-интроверт, замкнутая на себя. Лишь ненадолго она раздвинула свои пределы и открыла врата для культурного обмена.
Это произошло в период Нового царства. Имперская идея все-таки проникает в Египет. Границы государства фараонов раздвигаются далеко на юг (до пятого порога Нила) и одновременно далеко на север (до Северной Месопотамии и окраин Малой Азии). Под властью египтян оказываются иные народы, культуры, города, и они вынуждены выстраивать с новыми территориями довольно сложные отношения: где-то – жесткого подчинения, а где-то – неравноправного «партнерства».
Идею Империи египетской элите привила иная культура, возвысившаяся над культурой самого Египта. Это были «цари-пастухи», называемые гиксосами. Они представляли собой племенное объединение, ядро которого составляли семиты. Гиксосы захватили Египет после краха государственности Среднего царства около 1674 года до Р.Х.
«Цари-пастухи» принесли с собой в Египет колесницы и более сложный загнутый назад лук. Новые приемы ведения боевых действий, заимствованные у гиксосов, привели к усовершенствованию военной тактики самих египтян. Аккадский язык и аккадская клинопись, lingua franca Древнего мира, стали использоваться и в Египте.
Восстановив свой суверенитет после изгнания «царей-пастухов», Египет эпохи Нового царства уже не мог оставаться прежним. Полтора столетия правления семитов, когда-то живших на окраине Вавилонской Империи, оставили неизгладимый след в менталитете древних египтян. Их государство перестало существовать в изоляции от остального мира. Стало понятно, что его независимость может быть оправдана только претензиями на собственную Империю.
Фараон Тутмос I (1504–1492 гг. до Р.Х.) совершил первые дальние походы, дойдя до «перевернутой воды» – Евфрата, текшего в сторону, противоположную Нилу. «Я установил границы „любимой страны” [Египта] до [тех пределов], которые окружает солнечный диск. Я сделал сильными пребывающих в страхе. Я отвратил зло от них. Я поставил Египет превыше всякой страны…»[20] – говорилось в одной из надписей фараона.
Его внук Тутмос III (1479–1425 гг. до Р.Х.) приобрел себе славу «египетского Наполеона». Только за первые 20 лет правления он совершил 16 походов в Сирию и Ханаан, разбил множество тамошних мелких царьков и победил покровительствовавшее антиегипетским силам государство Митанни. «Вся вселенная зажата в твоем кулаке», – воспевали Тутмоса III гимны, высеченные на стенах храмов.
ТУТМОС III
(1479–1425 гг. до Р.Х.)
Фигура Тутмоса III определила идеальный образ фараона времен расцвета египетской державы – могучий и отважный до безрассудства воин, лично возглавляющий свою армию, составленную из колесниц и пехотинцев. Такой фараон должен был быть прежде всего любимцем солдат. По своей эстетике и ценностям Египет Нового царства был военной монархией.
АМЕНХОТЕП III
(1388–1351 гг. до Р.Х.)
При фараоне Аменхотепе III (1388–1351 гг. до Р.Х.) имперская идея в Египте достигает зрелости. Царя начинают воспевать в гимнах как владыку четырех сторон света, хотя титула, подобного императорскому, у фараонов так и не появится:
Однако держава, которую построили египтяне, значительно отличалась от эталона, заданного Империей Междуречья. Если Шумер, Аккад и Вавилония, а позднее Ассирия, стремились создать универсальное государство, на все части которого распространяются универсальный порядок и царская справедливость, то Египетскую «империю» скорее можно назвать колониальной.
Завоеванные земли рассматривались прежде всего как источник дани и материальных благ. Сирия и Ханаан по-прежнему именовались как «мерзкая страна Речену», власть в которой была оставлена в руках местных правителей на условиях изъявления ими покорности и выплаты дани. Новые подданные отправляли в Египет в качестве заложников своих сыновей, но нет никаких свидетельств того, что египтяне пытались привить им свою культуру.
