Империя Хаоса - [42]

– О, кажется, вам пришлось подарить ему свои башмаки и кафтан? А вы, сэр, убеждали меня, что англичане и колонисты всей душой любят свободу и независимость.

Франклин поднялся, подошел к небольшому шкафу и открыл створку. Когда он повернулся к Вольтеру, в руке он держал крафтпистоль. Лицо француза некоторое время сохраняло веселое выражение, которое сошло с него только тогда, когда Франклин вновь уселся в кресло, продолжая держать наведенный на него крафтпистоль.

– Послушай, – сказал он, – если тебе не нравятся мои шуточки, ты так и скажи.

– Дело не в твоих шуточках, Вольтер, хотя я должен признаться, они мне не по душе. Я хочу знать, кому ты служишь. Я был знаком с тобой короткое время, и было это очень давно. А сейчас я чувствую, что не доверяю тебе.

– Да, это понятно, – сказал Вольтер. – Ты с ранней юности отличался склонностью доверять таким людям, как, например, Василиса…

– Ты тоже ей доверял.

– Доверял? Нет, я просто оказал всем плохую услугу тем, что недооценил ее способности. Но, согласись, она нас обоих оставила в дураках. Кстати, ты не знаешь, где она сейчас и что с ней стало?

– Не знаю, – буркнул Франклин. – Это ты симпатизировал московитам, поэтому скорее ты мне можешь о ней рассказать.

Вольтер вздохнул:

– Я уже поведал тебе свою историю. До меня дошли слухи, что в Америку отправляется корабль, и я решил перебраться сюда, где, похоже, люди не совсем утратили остатки здравого смысла. Я не подчиняюсь вашему королю и не состою на службе у русского царя. Если ты и этим моим словам не веришь, то я искренне не понимаю, что еще я могу сказать.

– Ты знал о флотилии московитов?

Вольтер развел руками:

– Я же говорил тебе, я слышал разговоры о каких-то кораблях, но ни одного из них не видел. Вначале я недоумевал, как мог Джеймс рискнуть пересечь океан на одном парусном судне и почему его благодетели не предоставили ему воздушный корабль? Я стал сомневаться, действительно ли русский царь поддерживает его. Но ты хочешь сказать, что корабли все-таки существуют? Ты видел их?

Франклин минуту-другую внимательно изучал лицо Вольтера, затем опустил крафтпистоль.

– Бог тебе судья, если ты лжешь, – проговорил он. – Вот что я тебе скажу, так, для сведения. Правительства европейских стран – это многоглавый дракон: отрубил головы, и дракон мертв. В Америке все не так.

– Как это надо понимать?

– А так, друг мой. Если тебя прислали сюда убить меня, то это мало что изменит. Дела и без меня будут идти своим ходом.

– Какие дела?

Франклин покачал головой:

– Скоро сам все узнаешь, а я пошел спать. – Но на лестнице он неожиданно остановился. – Вольтер, мне хочется верить тому, что ты рассказал. У тебя здесь есть будущее. Мы нуждаемся в твоем остром уме и добропорядочности, которой, верю, ты обладаешь. Но пока мои подозрения не развеялись, я не разрешаю тебе покидать мой дом. Пожалуйста, отнесись к этому с пониманием, и если это причиняет тебе неудобства, то вини в этом не меня.

– В таком случае я прямо сейчас уйду.

– Не получится, – ответил Франклин. – Если выйдешь, мои агенты обязательно будут тебя сопровождать: вдруг ты раскроешь себя как шпиона. Твое положение от этого не станет более комфортным.

– Так теперь я не смогу свободно перемещаться по городу?

– Только со мной или в сопровождении тех людей, которых я сам назначу. Но обещаю, что это ненадолго. Когда мы полностью убедимся в твоей лояльности, ты получишь полную независимость.

Вольтер посмотрел на Франклина долгим, пристальным взглядом и вздохнул:

– Независимость и свобода не одно и то же. Что из них мне достанется, если я выберу твою сторону?

– Либо все, либо ничего, – ответил Франклин и пошел наверх.

К радости Бена, наступивший день прошел без неприятных неожиданностей. С утра он работал в лаборатории, затем состоялась сходка членов Тайного союза. Они вновь подвергли допросу Улера, но тот ничего нового к тому, что Франклин уже знал о подводных кораблях, добавить не смог.

Наутро следующего дня его разбудил стук в дверь. Он поднялся, поцеловал Ленку и засунул крафтпистоль в потайной карман халата.

Пришел Стерн в сопровождении двух лакеев.

– О, мой друг! – воскликнул он, увидев, в каком виде его встречает Бен. – Я никак не думал, что разбужу вас.

– Я очень поздно лег, – пояснил Франклин. – Так много волнительных событий произошло за эти дни. Входите, могу предложить позавтракать с нами, если желаете.

– Благодарю, сэр, я уже завтракал. Я зашел лишь узнать, пришли ли вы к какому-либо определенному мнению.

– Мнению? О чем? – осторожно спросил Франклин.

– Согласны ли вы принять должность философа при дворе короля?

Франклин кивнул:

– Думаю, да.

Стерн разулыбался:

– О, король будет так рад этому. В таком случае могу ли я обременить вас маленькой просьбой?

– Всегда к вашим услугам.

– Через три дня в Законодательном собрании будет поставлен на голосование вопрос о признании его величества верховным правителем колоний. И естественно, вы, как член Собрания, будете там присутствовать. Но моя просьба касается не этого события. Затем состоится голосование в Континентальном парламенте. Я слышал, что вы изобрели совершенно уникальный эфирограф, способный передавать не только слова, но также изображение и голос. Это правда?