Imperium - [34]

Аларих… Аларих – он такой же – услышал запах моего пота и понял… он понял… Мои послы ему сказали, чтобы он выдал Сиагрия. Чтобы он выдал…

____________________

Хлодвиг передохнул… Он сжал кулаки с такой силой, что ногти вонзились в мякоть ладоней, а в ушах зазвенели колокола… Ему пришлось приложить усилие, чтобы разжать руки… Рубиновые капельки на вкус были соленые и теплые…

Чтобы он выдал… Если же ты будешь укрывать Сиагрия, то Хлодвиг начнет с тобой войну. Он стал мокрым, как мышь, с головы до ног, боясь гнева франков – моего гнева. Трусливый гот!… Они – трусливые, они все трусливые… Они рождаются со страхом – он почувствовал… – и их страх – слабых…

____________________

А-а-а-а!…

____________________

Гот связал и выдал моим людям Сиагрия… Я не спешил. Не спе-ши-ил… Вот когда весь Суассон стал моим… Вот тогда… Тогда я приказал тайно заколоть его мечом.

____________________

«… В то время войско Хлодвига разграбило много церквей, так как Хлодвиг был еще в плену языческих суеверий. Однажды франки унесли из какой-то церкви вместе с другими драгоценными вещами, необходимыми для церковной службы, большую чашу удивительной красоты…»

– Послы Ремигия, епископа Реймса?… Христиане… Ну, пусть… войдут…

____________________

Он чувствовал то-от холод – особый холод, обдававший его потом, он чувствовал…

…– Король Хлодвиг, епископ Реймса Ремигий просит у тебя, если уж церковь не заслуживает чего-либо другого из ее священной утвари, то по крайней мере пусть возвратят ей хотя бы эту чашу…

____________________

Церковь… Сила ее непонятна, но я чувствую ее… Что же с этими христианами?… Я чувствую этот холод… Чаша?… Что мне в чаше?… Лучше пусть сберегут меня все Боги!… И их Бог тоже!… Странный холод…

____________________

Эти христиане… Что-то тут есть, что-то ходят они кругами, что…

____________________

Король смотрел на послов епископа Ремигия, и они проклинали в душе и чашу, и епископа, и хотели только одного – оказаться подальше от этого страшного человека, от его застывших глаз – Господи! Сохрани и укрепи нас!!!…

– Следуйте за нами в Суассон. Да. Ведь там должны делить всю военную добычу. И если этот сосуд, который просит епископ, по жребию достанется мне, я выполню его просьбу. Я отдам ему часть своей… военной добычи. И пусть молятся обо мне христиане.

____________________

Под мерный стук копыт он думал, раскачиваясь в седле:

«Жре-е-бий… жре-бий… Я правильно им сказал… Я правильно сказал… Они должны видеть, но не слышать, что будет в Суассоне. Как там оно будет?… Жре-е-бий…»

Хлодвиг стоял и смотрел, как складывают добычу, всю груду! – посредине – христиане стояли в стороне и ждали. Добыча была красива. Не хотелось, ничего не хотелось отдавать.

Король сжал губы – он придумал, как не уменьшить свою долю, как выполнить просьбу опасных христиан с их леденящими душу миролюбием и добротой, как наверняка выполнить их просьбу, не рискуя со жребием. К-к-ккх, не уменьшить свою долю!… Кк-кк-кх! – королевский смех. Он подошел к свободным франкам, ждавшим дележа военной добычи, лежавшей под ногами, и там была эта чаша… Со жребием христианам не повезло – и ему тоже – Хлодвиг еще раз посмотрел на выделяемую королевскую долю – самую большую – его долю – и спокойно сказал, глядя на франков своими волчьими глазами:

– Храбрейшие воины… – наступила тишина… Тишина воцарилась.

– Храбрейшие воины!… Я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, еще и этот сосуд.

Не улыбался он – мало, кто видел его улыбку – а глаза его горели желтым огнем, и франки отводили взгляд – ну, чаша, ну, чаша! – ну, и чаша! Тогда стоявший рядом с ним здоровенный телохранитель громко и уверенно сказал:

– Славный король! Все, что мы здесь видим, твое, – и сами мы в твоей власти. Делай теперь все, что тебе угодно. Ведь никто не смеет противиться тебе!

Гул прошел по полю – но как думали франки, разобрать было трудно. Может, и думали они…

Хлодвиг не торопился… Вышел из рядов молодой воин с секирой, и ждал король, что будет дальше – гул слышал он и смотрел на сверкающее на солце лезвие…

Христиане стояли далеко и не должны были услышать, но видеть могли, как секира обрушилась на чашу, а Хлодвиг слышал, что ему сказал этот франк… он слышал… и другие франки услышали…

Видели послы, как он опустил с силой секиру на чашу, но не слышали, как сказал:

– Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию!…

Появился на чаше шрам, но осталась она цела… При этом уже не обязательно было ее делить – перестала она быть добычей, на которую может пасть жребий. Очень хорошо знал обычаи франков этот воин с секирой…

Тогда тихо сказал он Хлодвигу:

– Ты не забудешь меня, король…

И улыбнулся желтым глазами Хлодвиг, взял чашу и передал ее епископскому послу. А о холоде и своей доле забыл он.

____________________

«… Год спустя король приказал всем воинам явиться со всем военным снаряжением, чтобы показать на Мартовском поле, насколько исправно содержат они свое оружие. И когда он обходил ряды воинов, он подошел к тому, кто ударил секирой по чаше»…

____________________

Лучший – это король… Самый сильный – это король… Богам угодный – это король… К-король… Я не могу ни забыть, ни жить, ни править… Я – король?… И я ждал…