Империализм доллара в Западной Европе - [41]
Прогрессивные силы Соединённых Штатов ведут решительную борьбу против всевластия финансовой олигархии, против пагубной, антинародной внутренней и внешней политики союза дельцов и милитаристов. Их деятельность встречает сочувствие и поддержку в самых широких кругах населения. Политическая обстановка в Соединённых Штатах свидетельствует о всё усиливающемся расколе этой страны на две главные группировки: «империалистическую, которая сейчас шумит на авансцене, и демократическую, за которой будущее»[61].
6. От «доктрины Монроэ» к «доктрине Трумэна»
Нынешние глашатаи американской агрессии утверждают, что их политика является лишь осуществлением так называемой «доктрины Монроэ». На самом деле между «доктриной Монроэ» и «доктриной Трумэна» лежит немалое расстояние.
Как известно, «доктрина Монроэ» была сформулирована американским президентом виргинским плантатором Джемсом Монроэ в его годичном послании к конгрессу в декабре 1823 г. В этом послании говорилось:
«Мы не вмешиваемся и не намерены вмешиваться во внутренние дела колоний или владений какой-либо из европейских держав. Что же касается правительств, которые объявили свою независимость и сохранили её и чью независимость мы после длительного обсуждения и на основе справедливых принципов признали, то мы не можем не отнестись ко всякой попытке вмешательства со стороны европейской державы в их дела — в целях их угнетения или установления над ними какого-либо контроля — иначе, как к проявлению недружелюбного отношения к Соединённым Штатам»,
В момент, когда президент Монроэ выступил со своим посланием, Западному полушарию угрожала опасность со стороны европейской реакции. В Европе тон задавал Священный союз, объединявший в своих рядах реакционные монархии. Английская буржуазия вела захватническую политику в обоих полушариях методами жестокого насилия и хитрого, подлого обмана. В этой обстановке непрошенным североамериканским опекунам латиноамериканских народов легко было рядиться в тогу бескорыстных защитников слабых наций, и лозунг «Америка — для американцев» приобрёл известную популярность. Но уже к концу XIX века, когда в Соединённых Штатах на авансцену выступили капиталистические монополии с их агрессивными и захватническими вожделениями, «доктрина Монроэ» стала сильнейшим оружием открыто агрессивной, наступательной политики.
В 1895 г, возник англо-американский конфликт по поводу Венецуэлы. Венецуэла обратилась к Соединённым Штатам за поддержкой против Великобритании, которая хотела захватить спорную область, расположенную на границе между Венецуэлой и Британской Гвианой. Государственный секретарь США Олнэй заявил Великобритании:
«В настоящее время Соединённые Штаты фактически господствуют на этом материке, их воля является законом для тех, на кого они простирают своё покровительство… Это происходит оттого, что безграничные естественные богатства Соединённых Штатов, при их изолированности, помимо других ещё причин делают их хозяином положения на этом материке, фактически неуязвимом для всех других государств».
Таким образом, ещё в XIX веке империалисты Соединённых Штатов сделали «доктрину Монроэ» знаменем своей захватнической политики. Прежнюю формулу «Америка — для американцев» они открыто заменили формулой «Американский континент — для Соединённых Штатов» или, точнее, «Западное полушарие — для Уоллстрита».
В нынешнем веке «доктрина Монроэ» применяется американскими политиками именно в таком, чрезвычайно выгодном для них, смысле. Этой цели служит и так называемый панамериканизм, представляющий собой не что иное, как выражение той же формулы «Америка — для Соединённых Штатов».
Ещё в конце прошлого века государственный секретарь США Хэй выдвинул лозунг «открытых дверей». Первоначально этот лозунг был обращен к Китаю. Впоследствии американские политики распространили требование «открытых дверей» и на все другие страны. Американские монополии завладели решающими экономическими позициями, в первую очередь в латиноамериканских республиках. Республики Центральной Америки целиком оказались в руках американских экспортёров. Фруктовая компания «Юнайтед фрут компани» является фактически вершителем судеб этих республик, которые недаром именуются «банановыми».
Таким образом, «доктрина Монроэ», которая первоначально была провозглашена как средство защиты латиноамериканских республик от захвата европейскими колониальными державами, уже давно превратилась в орудие уничтожения суверенитета и независимого государственного существования стран Латинской Америки,
Ещё в 1920 г. аргентинский правовед Марено Квидленд писал в газете «Нью-Йорк Таймс»:
««Доктрина Монроэ» служила прекрасным орудием, с помощью которого Соединённые Штаты пытались отделить Америку от Европы и установить там свою гегемонию».
Такую роль «доктрина Монроэ» играла в частности в период между двумя мировыми войнами. Проводившаяся в 20-х годах государственным департаментом Соединённых Штатов политика по отношению к латиноамериканским республикам недаром получила выразительное название «политики большой палки».
Однако и это толкование «доктрины Монроэ» является уже вчерашним днём. Ныне прежняя формула «Западное полушарие — для Соединённых Штатов» заменена новой формулой «Весь мир — для Соединённых Штатов». Американские империалисты провозглашают сумасбродный лозунг: «XX век — век Америки». Бредовые претензии американских монополий на мировое господство лежат в основе всей внешней политики Соединённых Штатов в нынешний послевоенный период.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.