Императрица Всероссийская Екатерина II - [7]

Другой стороной чтения стало писание – это фактически систематическая работа над собой: вначале в качестве самоутверждения, а затем как средство достижения определенных целей. Таковыми стали и законодательная деятельность, где закон стал основополагающим фактором государственного правления, и литературное творчество, которое в XVIII в. стало образом гражданского бытования. Тонко чувствуя движения общественной жизни, императрица приняла в них самое активное участие – не только с целью обозначить себя, но и прежде всего влиять.

Одна из немногих монархов она составляла многочисленные манифесты, инструкции, законы, а также полемические статьи, сатирические произведения, исторические драмы, педагогические трактаты, стихи, испытывая непреодолимое желание окунуть чистое перо в чернила.

Она открыла в себе значительный талант литератора, любила часто и много писать по-русски, хотя и с ошибками, над которыми она сама смеялась, что заставляло окружающих смотреть на нее как на интересную и неглупую особу. Чего стоит ее замечание своему секретарю А. М. Грибовскому: «не пописавши нельзя ни одного дня прожить», с которым почти дословно перекликается высказывание советского писателя Юрия Олеши «Ни дня без строчки». В литературном отоношении она была всеядна, оставив после себя большое собрание сочинений – записки, переводы, либретто, басни, сказки, комедии («О, время!», «Именины госпожи Ворчалкиной», «Передняя знатного боярина», «Госпожа Вестникова с семьею», «Невеста невидимка»), эссе и т. п., участвовала в организованном ею еженедельном сатирическом журнале «Всякая всячина», издававшемся с 1769 г. Она практически открыто (хотя и под псевдонимами) вступала в полемику с виднейшими писателями и литераторами своего времени, будь то крупнейший драматург А. П. Сумароков или фрондирующий аристократ С. П. Румянцев. Императрица использовала журналистику для воздействия на общественное мнение, поэтому главной идеей журнала была критика человеческих пороков и слабостей. Другими предметами иронии были суеверия населения. Сама Екатерина называла журнал: «Сатира в улыбательном духе». Историографической классикой и неиссякаемым историческим источником стали ее личные записки и записки по русской истории. В первых она с известной долей откровенности раскрыла особенности и даже тайны ее собственной жизни, а во вторых показала глубину и степень проникновения в русскую историю, по крайней мере в том, как она ей представлялась. Но сама Екатерина относилась к запискам достаточно строго: «Счастие не так слепо, как обыкновенно думают. Оно… следствие верных и твердых мер… подготовивших известное событие… результат личных качеств, характеристик и поведения». И если в начале этой сентенции налицо оправдательная реминисценция по поводу прихода к власти, давшая Герцену повод сказать «о потребности души оправдаться в глазах сына и потомства», то последующее – критика самой задачи записок.

Но вернемся в ее юность. Она еще жена Петра Фёдоровича. Главная задача, ради которой ее выписали из Германии, – родить наследника – решена, и ее пытаются отодвинуть. Пётр чуть ли не публично заявляет, что после своего воцарения женится на своей любовнице Е. Р. Воронцовой. Елизавета Петровна в инструкции для дворцовых служителей Чоглоковых указывала, чтобы великую княгиню не допускали до участия в русско-голштинских государственных делах. Да и отец советовал Екатерине еще перед отъездом сторониться участия в политических делах, что было для нее немыслимо. Первоначально в своих политических пристрастиях Екатерина опиралась на канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, заграничного выученика и соратника Петра I, в котором нашла не только союзника в борьбе за престол, но и друга. Затем были Панин, Шуваловы, после смерти Елизаветы перешедшие на сторону Екатерины из-за опасений Петра Фёдоровича.

Иностранные дипломаты, единодушно осуждая Петра, вполне благожелательно относились к Екатерине, которую, по их мнению, поддерживала мысль о будущем, подогреваемая детской мечтой о воцарении. Еще задолго до переворота 1762 г. в письме английскому поверенному в делах Великобритании в России Екатерина писала: «Умру или буду царствовать». Обстановка внутри России вполне этому способствовала. Придя к власти, Пётр вопреки позиции и успехам России в Семилетней войне (а русские войска во главе с З. Г. Чернышевым, напомним, взяли Берлин), когда главным ее противником была Пруссия, твердо занял курс на сближение с Фридрихом II, к которому был лично расположен и с которым он вел тайную переписку еще в период Семилетней войны. Теперь из врага Пруссия превратилась в союзника, с которым Пётр намеревался пойти против Дании, чтобы отвоевать Шлезвиг-Голштейн. А в России стали вводиться прусские порядки. Все это вызвало резкое неприятие со стороны и правящих партий, и гвардии, и более широких слоев населения, еще помнящих времена Елизаветы Петровны, когда осмеянию и поруганию были преданы немецкие порядки.

Заговор гвардии

Сравнив Петра и Екатерину, можно вполне понять причины, которые привели к перевороту 28 июня 1762 г. Современники ведь гораздо острее понимали суть происходящего, и голштинская ориентация нового императора после Елизаветы Петровны казалась совершенно невозможной. Хотя нужно отдать Петру III должное – свое правление он начал с мер, которые не могли не привлекать: подписал указ о возвращении сосланных при Елизавете людей и издал Манифест о вольности дворянства, освобождая от обязательной личной государственной службы, ликвидировал ненавистную Тайную канцелярию, провел частичную секуляризацию монастырских земель (хотя позднее это ставилось ему в вину как нелюбовь к православию), издал указ о свободе внешней торговли, создании государственного банка и даже признании преступлением убийства помещиками своих крепостных крестьян. Но, окружив себя голштинцами, перестраивая русские войска на прусский лад, проявляя пренебрежение к православным обрядам (требовал закрытия домовых церквей и уничтожения икон в церквах) и грубость к жене, Пётр III вызывал ненависть к себе и расположение к Екатерине. Так организовался заговор, во главе которого стояли Орловы и гвардия. После того как отношения с мужем окончательно испортились и усилилось недовольство императором со стороны гвардии, Екатерина решилась участвовать в перевороте. Ее соратники, основными из которых были братья Орловы, Потёмкин и Хитрово, занялись агитацией в гвардейских частях и склонили их на свою сторону. Непосредственной причиной начала переворота стали слухи об аресте Екатерины и раскрытие и арест одного из участников заговора – поручика Пассека. Ранним утром 28 июня (9 июля) 1762 года, пока Пётр III находился в Ораниенбауме, Екатерина в сопровождении Алексея и Григория Орловых приехала из Петергофа в Санкт-Петербург, где ей присягнули на верность гвардейские части. Пётр III, видя безнадежность сопротивления, на следующий день отрекся от престола, был взят под стражу и в первых числах июля погиб при невыясненных обстоятельствах (Орлов прислал Екатерине покаянное письмо).