Императрица - [5]

Посиневшие губы, остекленевшие глаза без слов сказали мне, что все кончено. Тайрус все еще пытался кого-то вытащить. Я отступила прочь и оглянулась на выживших, вокруг которых суетились робомедики. Один бот подплыл ко мне и направил на меня луч… стирая следы радиации. Наконец Тайрус понял тщетность своих усилий и уставился на лежащих по всему павильону Valor Novus выживших.

– Я не… не понимаю, что произошло, – пробормотал он, запустив пальцы в волосы. В этот миг Тайрус выглядел девятнадцатилетним парнем, а не властителем целой галактики.

Бот с гудением подлетел к нему и просканировал на радиоактивное облучение. Тайрус подпрыгнул от неожиданности.

Я сосчитала выживших. Восемнадцать. Из восьмидесяти трех. Большинство погибших были слугами и наемными работниками грандства. Кто-то из спасенных лежал на спине, кто-то плакал. На коже несчастных остались красные уродливые ожоги, которыми сейчас занимались боты. Получившие большую дозу облучения жадно хватали ртом воздух.

Странно. Выглядело все так, будто звезда обожгла нас прямиком через Великую Гелиосферу.

Гелионики расценят это как гнев Живого Космоса.

Можно ли придумать более явный знак неудовольствия божества? Звезда обрушилась на нас, невзирая на всю защиту, все технологии.

Суеверная дрожь прошла по телу, хотя я не знала, действительно ли верю в Живой Космос. Вот он в меня точно не верил. Так мне говорили священники.

– Я виноват, – тихо сказал Тайрус.

Я остро глянула на него, но он казался подавленным. Увидев выражение моего лица, Тайрус пояснил:

– Нет, я ничего не придумываю, Немезида, и не казню себя попусту. Я знаю, что произошло. Я убил всех этих людей.

Что тут скажешь? Я поймала себя на том, что пялюсь на мертвую девушку, одну из тех, чьи тела оттащили от дверного проема. Ее обгоревшие волосы клочьями слезали с обожженного черепа, тонкая темная рука навеки застыла в скрюченном состоянии. Под ногтями виднелась кровь – бедняжка пыталась процарапать путь на свободу сквозь стену человеческой плоти.

Сидония.

Я стряхнула воспоминания. Девушка была совершенно не похожа на мою Донию.

И все же ее призрак навеки поселился в моем разуме, в том мире, где мне предстояло жить без нее. Я закрыла глаза, пока мысль о ней не отступила. Но боль в груди… Этот груз мне нести до конца жизни.

Несколько слуг Домитрианов подскочили к Тайрусу – поведать о другой трагедии, что случилась, пока мы были в Гелиосфере. Я прислушалась.

– Мы думаем, это был яд. Ужасное происшествие…

Я с надеждой глянула на вестников.

– Муж Примас Дофины. Он мертв.

Тайрус уставился на них, а до меня дошло: вино выпил Сэливар. Не Дивиния, та, которую следовало убить.

* * *

Не столь давно я целый месяц провела в одиночной камере, ожидая неминуемой смерти от рук Тайруса. Я ненавидела себя за то, что все еще люблю его, хотя твердо верила – именно он повинен в смерти Сидонии. Тайрус об этом знал.

И пусть он одержал верх над своей бабкой, пусть заставил ее признаться, что она меня обманула, пусть мы с ним поцеловались на глазах самых могущественных грандов империи…

Все равно между нами осталась некоторая неловкость.

И вероломные сомнения по-прежнему грызли мою душу.

Я одновременно ждала и боялась вечера после Церемонии прощения. Тайрус был так занят, исполняя обязанности императора, что мы еще ни разу не смогли остаться наедине.

И опять толком не получится.

Из-за паники и давки погибло куда больше народа, чем от жара звезды. Священник сенатора фон Амадора погибла.

Как и мой несостоявшийся убийца.

Люди Тайруса быстро выяснили, что именно я поставила кубок перед Домитрианами.

– Мое вино было отравлено? Получается, я виновата? Ой. Какой ужас, – удивленно пролепетала я.

Тайрус ответил мне понимающим взглядом.

Что до того, кто подсунул мне отраву… Им оказался мелкий гранд из семьи Локлайт, который тоже, на свою беду, просочился с нами в Великую Гелиосферу. Наверное, надеялся собственными глазами увидеть мою смерть от яда.

А в итоге вместе с остальными погиб в давке.

Интересно, был ли он среди тех, кто отчаянно тянулся ко мне в последние минуты жизни?

С этим смертельным счетом на руках мы с Тайрусом, как и собирались, отбыли на «Геру», но удовольствия от украденных свободных часов не получили. Он преподнес мне этот величественный, ранее принадлежавший бабке корабль как свадебный подарок, судно Домитрианов для будущей Домитриан.

Мы устроились в огромных нефритовых покоях, которые Циния намеревалась превратить в торговую галерею, но так и не успела. Здесь бил фонтан кристально чистой воды, что потом сверкающим ручьем текла в сторону искусственного сада из бронзовых деревьев и растений.

И вот мы с Тайрусом сидели одни посреди этой огромной гулкой галереи. Пока я ломала голову, как же нарушить повисшее гнетущее молчание, он вытащил из притороченного к поясу футляра брусок палладиума. Одно движение пальцев – и кончик расщепился на шесть острых пиков.

С удивлением я узнала императорский скипетр.

Мне вдруг захотелось дотронуться до великого артефакта, но я сдержалась.

Этим шести пикам полагалось пронзить кожу и взять образец крови нового императора. Нового Домитриана.