Императорский воспитанник - [27]

Следующая картинка. Друзья по ту сторону ограды. На миг останавливаются, Лан показывает другу порванную рубашку, Дан - ободранную ладонь. Но тут отворяется калитка, появляется баба с прутом, и они несутся по узкой улице, между таких же заборов и садов. До Каро доносится хохот Лана: «Она так и не поверила, что ты герцог!»…

И мысль-фраза поверх всей этой веселой картинки - “тогда мы оба сбежали… а теперь, выходит, оба...”

Старый слуга, вынянчивший своего господина с колыбели, весь вечер не находил себе места от беспокойства. Нет, у него в мыслях не было осуждать принцессу и ее поступки. Он лучше других понимал, насколько далеко зашел его подопечный и как нужна ему твердая рука, чтобы окончательно не превратиться в чудовище. И Максимилиан был искренне рад, что такая рука появилась. Но это не мешало ему сходить с ума от жалости и беспокойства за мальчишку.

Уже совсем поздно вечером, когда слуг отпустили отдыхать, он не пошел к себе в комнату, а осторожно, словно опасаясь, что его не пропустят, свернул в коридор, ведущий к герцогской спальне.

- Что, старина, нашу светлость решил проведать? - добродушно окликнул его стражник со своего поста.

- Да, Корто, беспокоюсь я, - тяжело вздохнул старик, притормаживая. - Никак пускать не велено?

- Да отчего ж, иди, - стражник только ухмыльнулся. - Денек у светлости-то нашей сегодня не сказать, что удачный был. До сих пор в ухе звенит - и не знал, что у парня такой голосина.

- Визжал как девчонка! - пробегавшая мимо горничная не упустила случая высказаться.

- А ну  иди по своим делам, свиристелка! - возмутился стражник. - Сама, небось, еще не так у мамки на лавке визжишь!

Горничная хихикнула и убежала, а Максимилиан осторожно приоткрыл дверь в спальню герцога.

Даниэль все это время пролежал на кровати лицом вниз. Он уже не плакал, просто погрузился в тяжелую, мрачную, почти обморочную тоску. Он не знал, как ему жить дальше, а перестать жить не мог - не хватало решимости.

- Ваша Светлость? - негромко позвал старик, проскальзывая в темную спальню. - Ваша Светлость?

Он на цыпочках приблизился к кровати и разглядел съёженную, застывшую фигурку поверх покрывала.

Старик охнул:

- Ваше светлость, да что ж вы прямо в одежде-то… да вам же больнее так… - Максимилиан уже подошел к кровати и осторожно потрогал Даниэля за плечо.

Мальчишка оставался ко всему безучастен. И только на последней фразе вздрогнул - Максимильян, значит, тоже знает... Хотя удивляться тут было ровным счетом нечему - в зале собирали всех, и вся прислуга, стало быть, в курсе.

- Оставь меня... - простонал он обессилено.

Максимилиану было не привыкать раздевать «свою светлость»  против его воли. Частенько, особенно в последнее время бывало, что перебравший к вечеру вина мальчишка начинал буянить в спальне и даже сопротивляться.

- Да как же, Ваша Светлость… - забормотал он свою обычную успокаивающую скороговорку. - Вот мы сейчас одежду снимем, и легче станет… - пока язык произносил привычные фразы, руки уже ловко взялись за знакомое до мелочей дело - приподнять, пуговки расстегнуть…правда, действовать на этот раз приходилось осторожнее - раньше такого не бывало, чтобы стягивать со светлости штаны приходилось через выпоротый зад.

Эх! Был бы жив старый Герцог… уж он не допустил бы, чтобы наследник превратился… старый-то господин строгих правил был, имперские порядки в воспитании всегда одобрял и поддерживал. Даже планировал внука лет в четырнадцать в пансион в столицу отправить. Не довелось…

А новые люди, что пришли к власти при малолетнем наследнике, о его благополучии не слишком пеклись. Занят мальчишка баловством да дурными забавами - и хорошо, меньше хлопот…

На этот раз "его светлость" не сопротивлялся. Даже машинально помогал Максимилиану, постанывая, когда ткань все же задевала пострадавшие места.

Заодно со штанами освободив хозяина и от нижнего белья, Максимилиан только охнул - постаралась принцесса на славу. У дворовых мальчишек он видел следы и пострашнее, но одно дело пострелята, относившиеся к выволочке как к неизбежному злу жизни и через день забывавшие все горести, а другое - изнеженный балованный герцог. То-то даже ботинки не скинул, - покачал головой старик, стягивая все разом с расслабленного как кукла тела.

- А вот рубашечку мы сейчас сменим… - ласково приговаривал он, проворно избавляя Дана от шелковой сорочки, проходясь влажным полотенцем по спине и шее и набрасывая на него длинную и просторную, ночную. - Вот так оно…сейчас, ваша светлость, я полотеничко вам намочу, компресс положу, сразу полегчает, - приговаривал он, расстилая постель и укладывая мальчишку как следует.

- Максимилиан… -  герцог обернулся к слуге.

- Что, Ваша Светлость? - с готовностью откликнулся старый камердинер.

- Ты ведь... ты никому не расскажешь? - почти жалобно спросил мальчишка. Самого Максимилиана Даниэль не стеснялся. Слуга был при нем с рождения и видел его в разных видах. К появлению его сейчас в этой комнате, мальчик отнесся как к должному. Старый слуга не мог не прийти.

- Да что вы, Ваша Светлость, как можно! - поспешил уверить его старик, для которого вымахавший,  как пожарная каланча герцог так и остался маленьким мальчиком, нуждающимся в заботе и утешении. - Разве ж я когда что рассказывал? - продолжал он успокаивать, отжимая в таз для умывания небольшое полотенце.