Императорская жемчужина - [43]

Гуан поднял свои тонкие брови.

— Должно ли это означать, ваша честь, — спросил он, — что я вынужден буду надолго застрять в Пуяне?

— Не обязательно, господин Гуан. Иногда, знаете ли, самое трудное дело решается благодаря счастливому стечению обстоятельств. Подай нам этих охлажденных фруктов, Хун! И, пожалуйста, господа, никаких разговоров о деле во время еды.

Пока они наслаждались нарезанными ломтиками фруктов, которые советник Хун подал в чашах из старинного цветного фарфора, господин Гоу немного оттаял. Когда его чашка опустела, он рассказал интересную историю о поддельном рисунке. Затем судья Ди поведал о забавном деле, с которым он столкнулся на своем прежнем месте службы. Он увлекательно изложил его, и все от души посмеялись. Несмотря на гнетущую жару, царила приятная, лишенная всякой церемонности атмосфера.

Когда советник собирался снова наполнить чашки чаем, судья Ди неожиданно поднялся и произнес:

— А теперь нам пора перейти к делу, господа.

Он подошел к столу, стоявшему в центре комнаты. Сел в кресло у стола так, что окна оказались слева от него, а дверь справа. Знаком велел трем другим присутствующим занять места на стульях, которые советник Хун поставил по другую сторону стола. Доктор Бянь сел на средний стул, прямо против судьи, господин Гуаи — справа от доктора, господин Гоу — слева.

Судья отодвинул в сторону большой серебряный канделябр, так что тот оказался слева от него. С раздражением в голосе он проговорил:

— Святые Небеса, до чего же сегодня жарко! Хун, погаси эти свечи у стены. От них становится еще жарче! И их свет мешает мне. Видите ли, господа, в последнее время у меня что-то неладное с глазами. Наверно, виновато яркое солнце. Ну-ка, посмотрю, взял ли я с собой свой козырек. — Он стал искать у себя в рукаве и вытащил оттуда конверт. — Вот это да! — воскликнул судья. — Я даже не вскрыл это письмо! Его доставили в суд как раз, когда я уходил. Помечено «лично в руки и срочно», а? Вы извините меня, я отвлекусь на минуту.

Он вскрыл конверт и вынул оттуда сложенный лист бумаги. Это было длинное письмо, написанное мелким неразборчивым почерком. Пробежав глазами начало письма, судья пробормотал:

— Этот человек пишет, что его племянница, которая где-то работает служанкой, была похищена и вернулась домой избитая. Так-так, наверно, несчастная девушка попала в руки какого-нибудь маньяка.

Молча он продолжал некоторое время читать.

— Она сумела мельком взглянуть на своего мучителя. Достаточно хорошо известная здесь личность. Поэтому бедняга долго колебался, прежде чем написать мне, все откладывая это дело. Однако, поскольку нельзя позволить, чтобы подобные вещи происходили в нашем хорошо управляемом городе, он просит немедленно провести расследование, принять соответствующие меры и предотвратить... да-да, это все мы знаем. Конечно, ему следовало бы сразу доложить. Где это он называет имя обидчика? — Судья поднес письмо к глазам, потом покачал головой и сказал: — Не могу найти, никогда не видел такого отвратительного почерка! — Подняв глаза от бумаги, он добавил: — Пожалуйста, прочтите остальное вслух, господин Гоу.

Он протянул было письмо Гоу, но потом внезапно передумал и произнес с извиняющейся улыбкой:

— Нет, мне, пожалуй, не следует показывать служебные документы посторонним. Я потом прочту его.

Он сложил письмо и сунул его обратно в рукав.

— Людям следует дважды подумать, прежде чем делать такие нелепые обвинения! — недовольно проговорил господин Гуан.

— Я бы не спешил назвать это обвинение нелепым, — заметил судья Ди неожиданно серьезно. — По правде говоря, у меня есть основания подозревать, что преступник, которого мы ищем, такой же маньяк, как тот, о котором говорится в письме.

Откинувшись в кресле, судья Ди смотрел на троих мужчин, сидящих по другую сторону стола. Их лица, освещенные горящими свечами, казались напряженными. Приятное состояние расслабленности исчезло бесследно.

Судья незаметно оглядел комнату. Советник Хун отошел к круглому столику в углу. Он сидел за ним, глядя на маленькую свечку, стоявшую на чайном подносе. Остальная часть комнаты тонула в тени. В спертом воздухе висел запах нагара с потушенных свечей.

Судья Ди какое-то время не нарушал повисшее в библиотеке тяжелое молчание. Будто случайно повернув голову, он взглянул на дверь. Там было очень темно, он мог различить лишь тонкий лучик света, проникавший в щель между самой дверью и порогом, — света, отбрасываемого лампой из коридора. Если бы кто-то подслушивал, стоя снаружи, он должен был бы приоткрыть дверь, для этого у него было достаточно времени. Судья подумал, что интуиция все-таки подвела его. Значит, теперь он сможет сосредоточить все свое внимание на троице, сидевшей перед ним.

— Я полагаю, что скорее всего преступник — маньяк. Опасный маньяк. Я пришел к такому выводу, потому что...

Он остановился на полуслове. Ему показалось, что он услышал, как дверь тихо закрылась. Он быстро взглянул вправо, но не увидел ничего, кроме луча света над порогом. Должно быть, слух обманул его. Он прокашлялся и продолжал:

— Думаю, что я совершенно ясно представляю себе личность преступника. Главным образом благодаря курьезной ошибке, которую он совершил.