Император Всероссийский Александр I Павлович - [8]
Не поздравлял себя и сам Александр. По словам вернувшегося ко двору А. Чарторыйского, коронационные торжества, состоявшиеся 15 сентября 1801 г., стали для мучившего себя упреками императора «источником сильнейшей грусти», «у него бывали минуты такого страшного уныния, что боялись за его рассудок».
Печальные обстоятельства, сопровождавшие вступление на престол 23-летнего императора, вероятно, стали одной из причин того, что он постарался максимально ограничить роскошь своего двора. Мария Фёдоровна, полагавшая, что «блеск» и «сказочное величие» самодержавия укрепляют его авторитет в народе, неоднократно упрекала сына за эту простоту. Интересно свидетельство французского посла Р. Савари о том, что «царскую обстановку» в Санкт-Петербурге можно найти только у вдовствующей императрицы. Мария Фёдоровна, всегда тяготевшая к придворному этикету, оставалась верной себе до конца.
Несмотря на отказ от «блеска» и «сказочного величия», Александр вскоре приобрел практически всеобщую любовь своих подданных. Этому способствовали, разумеется, не только личное обаяние императора и свойственная ему легкость в обращении с окружающими, но и проведенные им либеральные реформы, позволившие А. С. Пушкину назвать начало его правления прекрасным.
Первые шаги молодого императора свидетельствовали о решительном разрыве с предыдущим царствованием. Были восстановлены упраздненные Павлом I привилегии дворянства, возвращены из отставки около 12 тысяч офицеров и чиновников, амнистированы политические заключенные, уничтожена Тайная экспедиция. Новый государь снял запреты, относившиеся к одежде, разрешил свободный выезд за границу и ввоз иностранных книг.
Практически сразу Александр отозвал Донской казачий корпус В. П. Орлова, отправленный Павлом I в поход на Индию в помощь армии Наполеона Бонапарта, в июне 1801 г. нормализовал отношения с Англией, разорванные при его отце, и вскоре начал переговоры с Францией, но уже не о союзе, а о мире.
Александр I у бюста Екатерины II. Художник В. Л. Боровиковский.
В Манифесте о вступлении Александра на престол, как и в первом обращении императора к гвардии, декларировалась преемственность с политикой Екатерины II: новый государь принимал на себя обязанность управлять народом «по законам и по сердцу» своей «августейшей бабки». Определенная преемственность курса, конечно, существовала. Но вместе с тем у Александра было свое представление о власти, подразумевавшее проведение в жизнь задуманных им прежде преобразований. Кроме того, на политику императора первое время пытались влиять две придворные группировки, называемые в исторической литературе «екатерининскими стариками» и «заговорщиками», между которыми, впрочем, не существовало четких границ. Не без влияния сановной аристократии 30 марта 1801 г. был учрежден Непременный совет в качестве совещательного органа при императоре. Отныне в нем должны были обсуждаться все законодательные инициативы, исходящие от монарха. 5 июня 1801 г. Александр взял под свой непосредственный надзор Комиссию для составления законов, созданную Павлом I для кодификации российского законодательства. В тот же день вышел указ Сенату «о сочинении особого доклада о правах и обязанностях его», где объявлялось желание императора восстановить и возвысить роль этого старейшего учреждения России. Эти меры свидетельствовали о том, что новый государь придавал первостепенное значение верховенству закона. Не случайно на медали, выпущенной в честь коронационных торжеств, был изображен столб с табличкой «Закон» и надписью по кругу: «Залог блаженства всех и каждого».
Спустя три месяца после вступления на престол император удалил из столицы практически всех участников заговора и снова собрал вокруг себя своих единомышленников: А. А. Чарторыйского, П. А. Строганова, В. П. Кочубея и Н. Н. Новосильцева, которые летом 1801 г. составили так называемый Негласный комитет – неофициальный орган, принявший участие в разработке и обсуждении первых реформ. Они регулярно проводили заседания под председательством Александра I, в шутку именуя свой кружок «Комитетом общественного спасения». Подобное сравнение членов Негласного комитета с деятелями Французской революции возникло и в окружении Марии Фёдоровны, где их называли «якобинской шайкой».
Заседания продолжались около четырех лет, но «молодые друзья», чрезвычайно увлекавшиеся политическими дискуссиями, так и не смогли выработать четкий план государственных преобразований. Строганову, подробно фиксировавшему в своих дневниках ход всех собраний, удалось привести в систему разрозненные и не слишком ясные высказывания Александра и в самых общих чертах сформулировать основную задачу – определить права граждан, реформировать «бесформенное здание государственной администрации» и ограничить пределы власти императора, что исключило бы в будущем возможность менять законы «по произволу».
Молодые советники императора, долго прожившие за границей, плохо знали Россию, которую собирались реформировать с опорой на европейский политический опыт. Правда, осознавая это, они прибегали к советам графа А. Р. Воронцова, Н. С. Мордвинова и некоторых других государственных деятелей екатерининской эпохи. Ситуация также осложнялась тем, что среди членов Негласного комитета не было полного единодушия во взглядах. Строганов стоял на позиции открытого конституционализма. Остальные выступали исключительно за создание стройной централизованной системы государственного управления, основанной на главенстве закона. При этом все они полагали, что Александр должен как можно дольше сохранять неограниченную самодержавную власть, поскольку это является гарантией успешного проведения преобразований. Даже убежденный республиканец Лагарп, приехавший в Санкт-Петербург в августе 1801 г., изменил свое отношение к государственному строю России. Он заявил Александру I, что вверенная ему страна лишь в отдаленном будущем будет готова к принятию конституции, а в настоящее время она соответствует «просвещенной монархии», где первоочередными задачами являются развитие образования, судебная реформа и кодификация законов.
