Император Португальский - [34]
Когда Ян из Скрулюкки шел домой из церкви в то воскресенье, когда впервые показался в своем императорском наряде, он забрел на старую дорогу. День был теплым и солнечным, и, поднимаясь в гору, Ян услыхал такое громкое пение елок, что был поражен. Он подумал, что никогда прежде не слыхал, чтобы елки так пели, и ему пришло в голову, что надо бы выяснить, почему они так разошлись именно сегодня. Поскольку он никуда не спешил, он уселся на красивую песчаную дорогу прямо посреди елей, положил трость рядом с собой, снял картуз, чтобы вытереть пот со лба, а потом сложил руки, притаился и стал слушать.
В воздухе было совершенно спокойно, и значит, это не ветер заставил играть все эти маленькие инструменты. Да, оставалось думать, что эти елочки стоят тут и поют, чтобы показать, как они рады тому, что они так свежи и молоды, тому, что стоят тут так мирно вдоль заброшенной проезжей дороги, и тому, что пройдет еще много лет, прежде чем какому-нибудь человеку придет в голову срубить их.
Но если дело обстояло так, это все равно не объясняло, почему деревца поют столь громко именно сегодня. Всем этим замечательным дарам они могли радоваться в любой погожий летний день, ради этого не стоило устраивать такой концерт.
Ян тихо сидел посреди дороги и слушал.
Шелест елей был прекрасен, хотя и звучал все время на одной ноте и без единой паузы, отчего невозможно было уловить мелодию.
Да, приятно и хорошо было на лесной горе, это уж точно, и не было ничего удивительного в том, что деревца чувствуют себя счастливыми и радуются. Удивляло то, что елочки не могли петь лучше, чем пели. Он смотрел на их маленькие веточки, на которых каждая хвоинка была прекрасной, зеленой и совершенной, и сидела точно в нужном месте. Он вдыхал запах живицы, который исходил от них. Ни одна травинка на лугу, ни один цветок в поле не издавали такого благоухания. Он обратил внимание на созревающие шишки, все чешуйки которых были так искусно расположены, чтобы охранять семена.
Эти деревца, которые так хорошо все умеют, должны бы играть и петь так, чтобы было понятно, что они хотят этим сказать.
Но они по-прежнему продолжали все ту же песнь, от которой его стало клонить в сон. Пожалуй, неплохо было бы растянуться на этой прекрасной чистой песчаной дороге и немного вздремнуть.
Но погодите! Что это? Как только он опустил голову на землю и сомкнул глаза, ему показалось, что они запели что-то другое. Теперь появился такт и возникла мелодия.
Все остальное было только прелюдией, как в церкви перед началом псалма. А сейчас появились и слова, слова, которые он мог разобрать.
Да, именно это он все время и чувствовал, хотя говорить об этом не хотел даже в мыслях. Но деревья тоже знали обо всем, что произошло. Это в его честь они так громко запели сразу, как только он пришел.
Теперь же они пели о нем, ошибиться было невозможно. Теперь, когда они решили, что он спит. Может быть, они не хотели, чтобы он слышал, как они его чествуют.
Какая песня, какая песнь! Он лежал, сомкнув глаза, но так ему было лучше слышно. Ни один звук не ускользал от него.
Когда первые строфы были пропеты, зазвучала интермедия без слов, но именно она-то и была восхитительна.
Вот это была музыка! Пели уже не только маленькие молодые деревца вдоль старой дороги, но и весь лес. Тут были органы, барабаны и трубы; маленькие флейты дроздов и дудочки зябликов, журчание ручейков и голоса водяных, звон голубых колокольчиков и барабаны дятлов.
Никогда он не слышал такого великолепия. И никогда не слушал музыку таким образом. Она настолько прочно засела у него в ушах, что ее уже было невозможно забыть.
Когда пение кончилось и лес снова стих, он вскочил, словно очнувшись ото сна, и сразу же запел эту императорскую песнь леса, чтобы не позабыть ее.
Дальше шел припев, его он не смог как следует разобрать, но все-таки спел, приблизительно, так, как, ему показалось, он звучал.
Именно это «бум-бум» звучало великолепнее всего. Он сильно ударял тростью о землю на каждое «бум» и старался произносить это как можно басовитее и громче.
Он пел и пел, и песня эхом отдавалась в лесу. Что-то удивительное было в этой песне. Он совершенно не уставал петь ее раз за разом.
К тому же она сложилась таким необыкновенным образом. Единственный раз в жизни ему удалось запомнить мелодию, а это, конечно же, было еще одним признаком того, как прекрасна была эта песня.
Задуманная как учебник шведской географии, эта книга вот уже более века находит новых читателей по всему миру среди детей и взрослых. В России давно завоевал популярность сокращенный пересказ волшебной истории о мальчике, отправившемся с гусиной стаей в Лапландию.Полная верcия «Удивительного путешествия Нильса Хольгерссона…» — это новое знакомство с любимыми героями, народные предания и занимательная география.
В саге о пяти поколениях семьи Левеншельдов параллельно развиваются три истории, охватывающие события с 1730 по 1860 год. Представителей этого рода связывает тема преступления и наказания, тайные предсказания и довлеющие над членами семьи проклятия. И противостоять этому может лишь любовь и добрая воля человека, способные победить лицемерие, корысть и зло.Действие первого романа трилогии «Перстень Лёвеншёльдов» происходит в поместье Хедебю, которое старый генерал Лёвеншёльд получает в награду от короля Карла XII за верную службу на войне.
Прочитав сказку, вы узнаете удивительную историю заколдованного мальчика, научитесь понимать язык зверей и птиц, побываете в волшебном путешествии, в котором произошло столько увлекательных приключений!
Несколько поколений семьи Лагерлёф владели Морбаккой, здесь девочка Сельма родилась, пережила тяжелую болезнь, заново научилась ходить. Здесь она слушала бесконечные рассказы бабушки, встречалась с разными, порой замечательными, людьми, наблюдала, как отец и мать строят жизнь свою, усадьбы и ее обитателей, здесь начался христианский путь Лагерлёф. Сельма стала писательницей и всегда была благодарна за это Морбакке. Самая прославленная книга Лагерлёф — “Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции” — во многом выросла из детских воспоминаний и переживаний Сельмы.
Сельма Лагерлёф (1858–1940) была воистину властительницей дум, примером для многих, одним из самых читаемых в мире писателей и признанным международным литературным авторитетом своего времени. В 1907 году она стала почетным доктором Упсальского университета, а в 1914 ее избрали в Шведскую Академию наук, до нее женщинам такой чести не оказывали. И Нобелевскую премию по литературе «за благородный идеализм и богатство фантазии» она в 1909 году получила тоже первой из женщин.«Записки ребенка» (1930) и «Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф» (1932) — продолжение воспоминаний о детстве, начатых повестью «Морбакка» (1922)
Книга шведской писательницы с иллюстрациями шведского художника – редкая удача, ведь на её страницах перед нами возникает в деталях настоящая Швеция, какой её увидел заколдованный мальчишка Нильс со спины своего друга-гуся Мартина. Только истинный швед мог почувствовать язык и настроение своей знаменитой соотечественницы, лауреата Нобелевской премии Сельмы Лагерлёф и передать это в рисунках. Иллюстратор этой книги Ларс Клинтинг (1948–2006) – не только художник, но и автор детских книг. Для среднего школьного возраста.
Писатель-классик, писатель-загадка, на пике своей карьеры объявивший об уходе из литературы и поселившийся вдали от мирских соблазнов в глухой американской провинции. Книги Сэлинджера стали переломной вехой в истории мировой литературы и сделались настольными для многих поколений молодых бунтарей от битников и хиппи до современных радикальных молодежных движений. Повести «Фрэнни» и «Зуи» наряду с таким бесспорным шедевром Сэлинджера, как «Над пропастью во ржи», входят в золотой фонд сокровищницы всемирной литературы.
«Приключения Оливера Твиста» — самый знаменитый роман великого Диккенса. История мальчика, оказавшегося сиротой, вынужденного скитаться по мрачным трущобам Лондона. Перипетии судьбы маленького героя, многочисленные встречи на его пути и счастливый конец трудных и опасных приключений — все это вызывает неподдельный интерес у множества читателей всего мира. Роман впервые печатался с февраля 1837 по март 1839 года в новом журнале «Bentley's Miscellany» («Смесь Бентли»), редактором которого издатель Бентли пригласил Диккенса.
В книгу вошли лучшие рассказы замечательного мастера этого жанра Йордана Йовкова (1880—1937). Цикл «Старопланинские легенды», построенный на материале народных песен и преданий, воскрешает прошлое болгарского народа. Для всего творчества Йовкова характерно своеобразное переплетение трезвого реализма с романтической приподнятостью.
«Много лет тому назад в Нью-Йорке в одном из домов, расположенных на улице Ван Бюрен в районе между Томккинс авеню и Трууп авеню, проживал человек с прекрасной, нежной душой. Его уже нет здесь теперь. Воспоминание о нем неразрывно связано с одной трагедией и с бесчестием…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.