Император Николай II и его семья - [20]

В обыкновенное время Государь видел своих детей довольно мало; его занятия и требования придворной жизни мешали ему отдавать им все то время, которое он хотел бы им посвятить. Он всецело передал Императрице заботу о их воспитании и в редкие минуты близости с ними любил без всякой задней мысли, с полным душевным спокойствием наслаждаться их присутствием. Он старался тогда отстранить от себя все заботы, сопряженные с той громадной ответственностью, которая тяготела над ним; он старался забыть на время, что он Царь, и быть только отцом.

Никакое сколько-нибудь важное событие не нарушало нашей однообразной жизни в течение следующих недель.

В конце мая месяца при Дворе разнесся слух о предстоящем обручении Великой Княжны Ольги Николаевны с принцем Карлом Румынским.[23] Ей было тогда восемнадцать с половиною лет. Родители с обеих сторон, казалось, доброжелательно относились к этому предположению, которое политическая обстановка делала желательным. Я знал также, что министр иностранных дел Сазонов прилагал все старания, чтобы оно осуществилось, и что окончательное решение должно было быть принято во время предстоявшей вскоре поездки русской императорской семьи в Румынию.

В начале июля, когда мы были однажды наедине с Ольгой Николаевной, она вдруг сказала мне со свойственной ей прямотой, проникнутой той откровенностью и доверчивостью, которые дозволяли наши отношения, начавшиеся еще в то время, когда она была маленькой девочкой:

— Скажите мне правду, вы знаете, почему мы едем в Румынию?

Я ответил ей с некоторым смущением:

— Думаю, что это акт вежливости, которую Государь оказывает румынскому королю, чтобы ответить на его прежнее посещение.

— Да, это, быть может, официальный повод, но настоящая причина… Ах, я понимаю, вы не должны ее знать, но я уверена, что все вокруг меня об этом говорят и что вы ее знаете.

Когда я наклонил голову в знак согласия, она прибавила:

— Ну так вот! Если я этого не захочу, этого не будет. Папа мне обещал не принуждать меня, а я не хочу покидать Россию.

— Но вы будете иметь возможность возвращаться сюда всегда, когда вам это будет угодно.

— Несмотря на все, я буду чужой в моей стране, а я русская и хочу остаться русской!

13 июня мы отплыли из Ялты на императорской яхте «Штандарт» и на следующий день утром подошли к Констанце, большому румынскому порту на Черном море, где должны были произойти торжества.

На набережной у пристани рота пехоты со знаменем и музыкой отдавала воинские почести, в то время как артиллерийская батарея, помещенная на плоскогорье, господствующем над портом, производила установленный салют. Все суда на рейде были расцвечены флагами.

Их Величества были встречены старым королем Карлом, королевой Елизаветой (Кармен-Сильва) и принцами и принцессами королевского дома. После обычных представлений все отбыли в собор, где Нижне-Дунайским епископом был отслужен молебен. В час дня, пока председатель совета министров угощал лиц свиты, члены обеих царственных семей собрались за интимным завтраком. Он был подан в павильоне, построенном по желанию Кармен-Сильвы в самом конце мола. Это было одно из ее любимых мест пребывания; ежегодно она подолгу живала там. Она любила целыми часами «слушать море» на этой террасе, которая, казалось, повисла между небом и волнами, и где только морские птицы нарушали ее одиночество.

Среди дня Их Величества угощали чаем на «Штандарте» и присутствовали затем на большом военном параде.

Вечером, в 8 часов, все вновь собрались на парадный обед в красивой зале, построенной для этого случая. Общий вид ее был очаровательный, стены и потолок — белые, лепной работы, усеянные маленькими электрическими лампочками, со вкусом расположенными; зеленые растения и цветы в красивом сочетании, — все это давало общее впечатление красок и линий, приятных для глаз.

Государь, имея по правую руку от себя королеву Елизавету, а по левую принцессу Марию,[24] сидел в центре длинного стола, за которым поместились 84 приглашенных. Императрица сидела против него между королем Карлом и принцем Фердинандом.[25] Ольга Николаевна, сидя около принца Карла, с обычной приветливостью отвечала на его вопросы. Что касается остальных трех Великих Княжон, они с трудом скрывали скуку, которую всегда испытывали в подобных случаях, и поминутно наклонялись в мою сторону, указывая смеющимися глазами на старшую сестру. К концу обеда, который проходил с обычным церемониалом, король встал, чтобы приветствовать Государя. Он говорил по-французски, но с сильным немецким выговором. Государь по-французски же ему ответил; он говорил приятно, красивым и звучным голосом. По окончании обеда мы перешли в другую залу, где Их Величества милостиво беседовали с некоторыми из присутствующих, прочие же сгруппировались сообразно своим симпатиям или в силу случайности. Но вечер рано окончился, потому что «Штандарт» в тот же день должен был сняться с якоря.

Час спустя яхта отошла, держа направление на Одессу. На следующий день утром я узнал, что предположение о сватовстве было оставлено или по крайней мере отложено на неопределенное время. Ольга Николаевна настояла на своем.