Император Наполеон - [164]

. Доминик Вильпен уточняет: «Привыкнув командовать одной кавалерией, он никогда еще не руководил соединенными войсками»[1695]. Для этого ему не хватало ни предприимчивости, ни опыта. Почему же Наполеон доверил ему столь ответственное поручение — преследовать опытнейшего Блюхера? Вокруг этого вопроса среди историков до сих пор, по выражению Вильпена, «кипят страсти». Между тем, как доказывает Вильпен, ответ прост: именно потому, что Груши был тогда у Наполеона одним из трёх маршалов, ибо маршал Сульт возглавил Генеральный штаб, маршал Ней действовал на левом фланге Северной армии против Веллингтона; оставался для действий на правом фланге против Блюхера Груши[1696].

А пока Груши преследовал отступавшего перед ним в крайнем расстройстве Блюхера, Наполеон, присоединив к себе войска Нея, пошел на Веллингтона. Фельдмаршал Артур Уэлсли, с 1809 г. герцог Веллингтон, слывший в Европе «железным герцогом», победитель Н. Ж. Сульта и М. Нея в испанской кампании 1808–1813 гг., теперь впервые противостоял самому Наполеону. Отступив от Катр — Бра, он занял сильную, удобную для обороны позицию в 22 км южнее Брюсселя на плато Мон-Сен-Жан, у деревни Ватерлоо. Правда, хоть и очень сильная, эта позиция имела один недостаток, который потенциально грозил английской армии гибелью: лес Суаньи за линией ее обороны отрезал ей путь отхода к Брюсселю. Но Веллингтон учитывал этот недостаток и надеялся избежать его губительных последствий, следуя своему плану сражения.

План «железного герцога» заключался в том, чтобы продержаться на занятой им позиции против Наполеона, чего бы это ни стоило, до тех пор пока не придет к нему на помощь недобитый Блюхер. Дело в том, что еще в полдень 17 июня начальник Главного штаба прусской армии генерал А. В. А. Гнейзенау дал ему знать: как только Блюхер оправится от поражения, он поспешит к Веллингтону; а на рассвете 18-го, за считаные часы до битвы с Наполеоном, Веллингтон получил подтверждение обещанного Гнейзенау от самого Блюхера[1697].

Численность армии Веллингтона к началу битвы при Ватерлоо, по данным автора специального исследования А. Г. Кавтарадзе, составляла 70 тыс. человек[1698]. Блюхер мог привести с собой (и действительно привел) еще 45 тыс.[1699] Таким образом, вместе Веллингтон и Блюхер, располагая 115 тыс. человек, превосходили численно армию Наполеона (А. Г. Кавтарадзе насчитал в ней 74 тыс.; Е. В. Тарле, А. Лашук, В. Слоон, Д. Чандлер, В. Кронин — 72 тыс.)[1700] более чем в полтора раза. Боевые качества войск обоих фельдмаршалов были примерно равными (пруссаки 1815 г. несоизмеримо превосходили пруссаков 1806 г.), а сами фельдмаршалы, при всем различии их натур и военно — стратегического мышления, удачно дополняли друг друга: Веллингтон — стратег и прагматик, мастер выбора позиции и затяжной (с расчетом на изматывание противника) обороны; Блюхер — виртуоз маневра, атаки и контратаки, но не стратег. В искусстве разработки военных операций с учетом всех «за» и «против» ему очень помогал Гнейзенау — «его серый кардинал, которого Блюхер, кстати, прозвал своей “головой”»[1701]. Об этом свидетельствует бытующий и в научной, и в художественной литературе исторический анекдот (то ли факт, то ли легенда). Однажды на военном совете Блюхер обратился к своим генералам: «Господа, кто из вас может поцеловать свою собственную голову?» Генералы, озадаченно переглянувшись, молчали. «А я могу!» — торжествующе заявил Блюхер и, подойдя к Гнейзенау, поцеловал его.

К исходу дня 17 июня Наполеон, преследуя отступавшего от Катр — Бра Веллингтона, подошел к ферме с «фатальным названием» Бель-Альянс («Прекрасный союз») и оттуда увидел в тумане плохо различимые войска неприятеля на плато Мон-Сен-Жан. «Желая точно удостовериться, что он действительно загнал Веллингтона на Мон-Сен-Жан, — читаем у Д. Чандлера, — император приказал кирасирам генерала Мило выехать вперед по дороге, имея для поддержки несколько батарей конной артиллерии, чтобы заставить Веллингтона выдать свое присутствие. Приманка сработала: грохот ядер и снарядов, выпущенных из 60 орудий союзников, успокоил императора на этот счет»[1702]. В тот момент Наполеон мог подумать, что Веллингтон — у него в руках, обреченный на гибель. Позднее, уже на острове Святой Елены, он говорил своему врачу, англичанину Б. О'Мира: «Со стороны Веллингтона было безумием дать мне сражение в таком месте, где в случае поражения погибло бы все его войско, ибо отступление было для него невозможно — у него в тылу был лес, куда вела одна дорога»[1703]. Да, Веллингтон ждал в тот день Блюхера, но ведь Наполеон знал, что Блюхера преследует Груши, а главное, император был уверен, что разгромит Веллингтона без Груши и до возможного прихода Блюхера. Поэтому он решил начать сражение наутро 18 июня как можно раньше, с рассветом. И вот тут спасительно для Веллингтона вмешалась в ход истории природа (Александр I непременно усмотрел бы в этом вмешательстве «промысел Божий» I).

К ночи с 17 на 18 июня разразилась жесточайшая гроза и всю ночь, не переставая, лил проливной дождь. Он, по словам Д. Чандлера, «промочил до костей всех, кроме немногих счастливчиков, которые ухитрились приютиться на ферме и в домах»