Император-гоблин - [53]
– Наш народ живет очень долго, – объяснил даченсол Хабробар. – Мы стары, но, скорее всего, именно мы будем изготавливать кольца даже для ваших внуков, ваша светлость.
«Если они у меня будут», – подумал Майя. Он надеялся, что ему удалось предотвратить непроизвольное подергивание лицевых мышц, но не был в этом полностью уверен. Не зря же Хабробар немедленно затараторил:
– Мы принесли набор печаток дома Драджада, чтобы вы могли рассмотреть различные варианты.
Он быстро и аккуратно разложил печати перед Майей, называя имена императоров, императриц, эрцгерцогов, эрцгерцогинь и младших отпрысков рода, которым принадлежали кольца. На всех были кошки: лежащие, стоящие на задних лапах, прыгающие на мышь, держащие розу, держащие меч… Здесь были свернувшиеся рядом черная и белая кошки, рычащая кошачья морда с искусно вырезанными усами и зубами; кошачья лапа с выпущенными когтями…
– Покойный император, ваш отец, выбрал вот этот рисунок, – пробормотал Хабробар.
Он указал на клише с котом, положившим одну лапу на корону. Корона была очень похожа на Этувераджид Мура, и Майя при виде этой печати одновременно поразился искусству ювелира и испытал отвращение к результату его работы.
– Эдрехасивар Шестой, – сказал Хабробар, выкладывая клише с сидящим котом, обернувшим хвост вокруг лап. Вид у кота был весьма торжественным. – Мы с радостью покажем вашей светлости любые другие образцы, какие пожелает ваша светлость, чтобы помочь вам принять решение.
Майя невидящим взглядом смотрел на разложенные перед ним шаблоны. Чего-то не хватало, и он не сразу понял, чего именно.
– А вы делали печатку для… то есть, у императрицы Ченело, нашей матушки, было такое кольцо?
– Разумеется, ваша светлость, – ответил Хабробар. – Но мы не были уверены…
Он не договорил, то ли из страха оскорбить императора, то ли из сочувствия.
– Минуточку. – Он снял верхний планшет с шаблонами и безошибочно выбрал печатку из нижнего. – В Бариджане не пользуются личными печатями, но у каждого авара имеется символ, который изображен на его боевых знаменах. Эмблема нынешнего Великого Авара – морская змея, которую в Бариджане называют Корат’ Архос – Жестокость Воды. Поэтому для императрицы Ченело мы изготовили вот это.
Мастер положил печать на стол, и Майя увидел искусное изображение странного существа – наполовину кошки, наполовину змеи, свивающейся кольцами. Существо выглядело гротескно, но в то же время, как это ни странно, обнадеживающе. Майя часто заморгал, смахивая горькие слезы.
– Нам искренне жаль, – негромко и быстро заговорил Хабробар, – что госпожа императрица так ни разу и не воспользовалась ею. Император нашел это изображение неподходящим и настоял на том, чтобы его супруга взяла кольцо с кошками рода Драджада. Но мы сохранили этот эскиз, как и все прочие. Мы не знали, захотите ли вы увидеть его. – Взгляд его серебристо-серых глаз встретил взгляд Майи. – Ваша светлость, если вы пожелаете воспользоваться им, нам кажется, это будет уместно. Но такое кольцо для императрицы так и не было сделано.
– Да, – голос Майи дрогнул, но все сделали вид, будто ничего не заметили. – Да, спасибо.
– Изготовление кольца займет не больше недели, – пообещал Хабробар. – А теперь, если позволите…
Последовали короткие вопросы и быстрые измерения. К тому моменту, когда Майя покинул подвальную мастерскую Хабробара, ему почти удалось перестать думать о неловком эпизоде со слезами при виде печати матери. Но он не забыл о том, что сейчас узнал, и пообещал себе, что не забудет. Разговор с ювелиром продемонстрировал ему, что иногда эльфы, гоблины и другие существа проявляют доброту безо всяких скрытых мотивов, что иногда можно обойтись без торговли и сделок.
«Иногда, – уточнил холодный голос в его голове, так напоминавший голос Сетериса. – Но не слишком часто».
Глава 14
Мин Неда’о Вечин
Ужин с придворными с первой же минуты показался Майе одной из наиболее тягостных императорских обязанностей. Ченело и Сетерис в свое время уделили большое внимание поведению за столом, и Майе не приходилось задумываться и вспоминать правила этикета. В этом ему повезло. Но одну вещь его наставники все-таки упустили. Это было искусство вести светскую беседу. При жизни матери Майя был слишком мал, а Сетерису и в голову не пришло бы преподавать Майе нечто подобное. Слева от Майи сидела его сводная сестра Немри’ан, справа – лорд Дешехар, Свидетель от Парламента, и Майя понятия не имел, о чем с ними говорить.
Немри’ан, видимо, сама не желала с ним общаться: даже не извинившись, она отвернулась к своему соседу, пожилому, но сохранившему остроту ума Свидетелю от Верховного Суда, и до конца ужина разговаривала исключительно с ним. Дешехар оказался более воспитанным, а может быть, более ясно представлял себе, какая опасность может угрожать придворному, пренебрегшему беседой с императором. Он предпринял несколько попыток завести разговор. У него хватило такта не касаться политики, и он выбрал в качестве темы литературу. Поскольку Сетерис запрещал Майе читать книги большинства современных и классических авторов, а библиотека Эдономи едва ли была достойна этого названия, усилия Дешехара пропали втуне. Майя уже в который раз почувствовал себя жалким невеждой. Он с огромным облегчением поднялся из-за стола и с еще большим облегчением обнаружил, что его ждет Нуревис. Молодой придворный любезно улыбнулся и немедленно начал болтать, избавив Майю от необходимости поддерживать разговор.
