Император Единства - [16]

– И что вы от меня хотите?

– Мы не хотим понапрасну проливать кровь в Святом городе. Но сегодня мы войдем в Иерусалим. В покинутый вами Иерусалим или переступив через ваши бездыханные тела.

– Это просто пустая похвальба! Мы будем сражаться и покажем, как умеют воевать немцы!

Капитан заметил:

– Ну, в этом нет сомнений. Немцы умеют умирать. Гибель «Гебена», «Бреслау», десяти германских линкоров в битве в Моонзундских полях, множество других случаев на суше и на море – все это доказывает, что немцы умеют погибнуть во имя Фатерлянда. Правда, сдача линкора «Гроссер Курфюрст» доказывает, что и капитуляция знакома германцам, не так ли? К тому же доблестных немцев у вас примерно с роту, против двух русских и итальянских бригад, а чего стоят ваши османские союзники, нам очно показала резня у Вифлеема, где за считаные минуты глупо погибла целая конная дивизия.

Германский майор хмуро смотрел на русского офицера.

– Чего вы хотите? Вы же понимаете, что мы не сдадимся, даже если османы разбегутся. Мы дадим бой. Даже если он станет последним для нас.

– Мне кажется, есть лучший выход.

– Какой же?

– Мы входим в город, а вы покидаете его. Без боя. Без капитуляции. С честью. Уступая превосходящей силе.

– Это невозможно. Мы будем сражаться.

Устинов устало покачал головой.

– Герр майор, не будет никакой героической гибели. Наши снайперы уже на местах, и на рассвете, еще до того, как вы успеете добраться до своих позиций, вам и большей части ваших офицеров просто вышибут мозги. Долго ли после вашей глупой гибели будут сражаться ваши солдаты? А те же османы, которые уже только и думают о том, как бы сбежать с поля боя, не так ли?

– Это все блеф.

– Что ж, до рассвета осталось два часа. Ждать уже не так долго. У вас есть возможность проверить мои слова.

– А если я сейчас вызову караул?

– Валяйте. И вы умрете прямо сейчас, не дожидаясь рассвета.

Австро-Венгерская империя. Будапешт. 28 августа (10 сентября) 1917 года

Контр-адмирал Хорти ехал в машине привычным маршрутом и оттого без особого интереса скользил взглядом по спешащим по улицам жителям венгерской столицы.

В сущности, с начала войны в Будапеште мало что изменилось. Сражения полыхали где-то там, в сотнях километров отсюда, и лишь большое количество военных на улицах указывало на то, что война все же идет. Особенно резало глаза немалое количество солдат в германской военной форме, коих тут практически не было раньше.

Адмирал криво усмехнулся. Союзнички. В той же Вене германцы контролировали уже почти все ключевые посты и места, явно не доверяя австрийцам. В Будапеште до недавнего времени было полегче, но в последние дни в город стало прибывать все большее количество немецких частей. Якобы транзитом на фронт, но Хорти прекрасно знал, что это лишь предлог.

Операция «Цитадель», в которой ему пришлось участвовать с венгерской стороны, не допускала двоякого толкования – только тотальная мобилизация всех ресурсов, только полное единение управления войсками союзников, только централизация всей полноты власти в руках военной верхушки двух империй могли дать шанс Центральным державам вырвать победу в этой затянувшейся войне.

Фактически в двух державах произошел военный переворот, поскольку и в Германии, и в Двуединой монархии сами монархи были явочным порядком отстранены не только от управления войсками, но и вообще от управления государством как таковым, довольствуясь ничего не значащими церемониальными постами далеко от своих столиц. Но тут уж было не до сантиментов и церемоний. На карту было поставлено все.

Хорти был согласен с Гинденбургом и Людендорфом в части того, что потеря Османской империи и измена Болгарии хотя и нанесли тяжелейший удар по союзникам, но все же этот удар не стал смертельным. Как и разгром немецкого флота при Моонзунде, и потеря самим Хорти нескольких австро-венгерских линкоров в Адриатике.

И Германия, и Австро-Венгрия еще были способны воевать и были достаточно далеки от поражения. Минимум еще на полгода ресурсов у них должно хватить, и призрак голода и, как следствие, призрак тотальных беспорядков, по всем прогнозам аналитиков, ожидались ближе к весне будущего года, когда исчерпаются все запасы продовольствия, а новый урожай еще не взойдет. Были даже совершенно отчаянные предложения пустить на прокорм и посевной фонд, но это означало гарантированный голод уже летом-осенью, поэтому о таких мерах, как о шансе последней надежды, пока рассуждали сугубо теоретически.

Немало вреда нанес неурожай картофеля, что весьма усугубило положение и грозило весьма серьезными проблемами, но, опять же, до начала весны продовольствия должно хватить, пусть и в очень урезанных нормах на человека.

Но было главное – армии Центральных держав все еще были готовы воевать, а время от времени вспыхивающие мятежи все же не носили пока всеобщий характер. На их стороне было преимущество хорошо развитых транспортных сетей и возможность оперативно перебрасывать войска с одного фронта на другой, в то время как их противники хотя и имели численное преимущество, но все же были лишены такой возможности, поскольку растянули свои силы по огромным пространствам, с плохими дорогами и трудными условиями.