Император деревни Гадюкино - [19]

Не успел мозг адекватно оценить непростое положение, как до моих ушей долетели шорох и странное позвякивание. В холле, который отделял спальню от выхода в коридор, явно кто-то был. Мне оставалось лишь метнуться в узкое пространство между гардеробом и балконом, прикрыться занавеской и замереть. Представить страшно, какой скандал разгорится, если меня найдут ночью в чужом номере, рядом с его крепко спящей хозяйкой!

Не могу сказать, сколько времени мне пришлось провести, уткнувшись в бархатную гардину. Высунуться из-за нее я побоялась, поэтому оценивать происходящее могла лишь по звукам, а они были широко представлены. Скрип, кряхтенье, шмыганье носом, шуршание, звук шагов, почему-то сопровождавшийся попискиванием, чавканье, потом вдруг скрежет и резкий щелчок.

Рано или поздно все заканчивается. В спальне воцарилась тишина. Я с опаской высунула наружу нос и убедилась, что шикарный номер пуст, а Нина... исчезла. Одеяла и подушки с кровати были сброшены, с тумбочки скинули книгу, очки и будильник, халат и ночная рубашка валялись на полу. Зачем унесли крепко спящую даму? Или она ушла сама? И кто устроил беспорядок? Что тут случилось? Ну почему я побоялась подглядеть за происходящим!

В балконную дверь постучали, я подпрыгнула от неожиданности и увидела с той стороны стекла озадаченное лицо Максима, он пытался войти в номер. Кое-как, знаками, я сумела объяснить, что дверь не откроется, и снова уставилась на кровать.

Не прошло и двух минут, как из холла донесся скрип. Одним прыжком я очутилась за шкафом и замоталась в занавеску.

– Эй, – прошептал знакомый баритон, – Торшерина, ты где?

Я выскользнула из укрытия.

– Если ты вознамерился на спор переспать с женщиной, выучи хотя бы ее имя. Меня зовут Лампа.

– Я глупо пошутил! А ты, как обычно, надулась, – не смутился Максим, – чего здесь застряла?

– Странно, однако, – пробормотала я.

– Что? Номер как номер, твой шикарней.

– У балконной двери нет ручки!

– Подумаешь, может, она отвалилась, – пожал плечами Казанова.

– И Нина Пронькина не потребовала ее починить?

– Может, ей не хотелось вылезать на лоджию, – выдвинул версию мой нежеланный кавалер, – люди в возрасте боятся простудиться. Вероятно, старуха и не заметила отсутствия ручки.

– Ошибаешься! – воскликнула я. – Вон на подоконнике лежат большие кусачки для ногтей. Такими педикюрщицы пользуются. С какой радости их положили в столь неподходящее место?

– Да просто швырнули! – не растерялся Максим.

Я взяла щипчики, зажала лезвиями небольшой штырек, торчащий из стеклопакета, и безо всяких усилий его повернула.

– У нас когда-то тоже сломалась ручка на балконе, и я точь-в-точь такими же приспособлениями навострилась открывать дверь на лоджию. Смотри, как просто! Попадись мне кусачки на глаза раньше, я уже бы вернулась в свой номер!

– Подумаешь, – пожал плечами Макс, – предприимчивая старушка не стала устраивать аутодафе хозяевам, решила проблему своими силами. Кстати, выйти можно и через так называемый главный вход, дверь в коридор не заперта.

– Нет, – не согласилась я, – Нину ограничили в контактах, пытались помешать ей ходить без сопровождающих. Не удивлюсь, если доченьки запирали маму снаружи и они же задраили балкончик. А про дверь из номера я не подумала, странно, что ее просто прикрыли.

– Вот суки! – воскликнул Максим. – А с виду милые и интеллигентные девицы. Может, они садистки?

– Меня больше интересует, кто и почему похитил Пронькину, – пробормотала я.

– Моя бабка страдала бессонницей, она по ночам гуляла по улице! Нина вернется, увидит нас и устроит бучу! Лучше пошли отсюда! Где твой чемодан-самоход? – занервничал Максим.

– Погоди-ка, – остановила я торопыгу, – видишь?

Глава 8

– Что? – спросил Максим.

– В стакане, на тумбочке!

– Фу! Ну и гадость! Какая дрянь! Зачем мне показала? – зашипел нахал. – Что это вообще такое?

– Бюгель, съемные зубы на крючках.

– Сейчас все имплантаты ставят, – безапелляционно заявил Максим.

– Вовсе нет, большинство пенсионеров предпочитают проверенную десятилетиями конструкцию. Нину похитили! И как теперь нам поступить? – задергалась я.

– Иди спать, хорош изображать служебно-розыскную собаку, – посоветовал Максим. – Не читай детективы, не пялься в телик, и мания преследования сама собой пройдет.

Я еще раз осмотрела номер.

– У кровати остались тапочки, на полу валяются халат, очки, упаковка нитроглицерина, в стакане остался бюгель. Нина не могла по доброй воле покинуть комнату, она следит за собой и не рискнет показаться вне стен своей спальни без зубных протезов. Ладно, пошли! Но дверь на лоджию надо оставить в том положении, в каком она была до моего прихода.

Я зафиксировала балконную дверь штырьком, выбралась на лоджию и свистнула:

– Робби, за мной!

Чемодан, стоявший у стены, послушно покатился следом.

– Где ты раздобыла такой прикол? – восхитился Максим, тащившийся сзади. – Никогда не видел ничего подобного!

– Вовка подарил, – думая о Нине, ответила я.

– Ху из Вовка? У меня есть конкурент? – скорчил недовольную мину Максим, когда мы очутились в моей спальне.

Я подтолкнула гостя к выходу.

– Вовка – мой брат, – зачем-то соврала я. – А теперь до свидания.