Император, бог и дьявол. Фридрих II Гогенштауфен в истории и легенде - [35]

Папа, как раз собиравшийся уменьшить инквизиционные страсти в Германии, призвал к новым гонениям на язычников, в случае необходимости должен был быть организован крестовый поход. Это решение Верховного Пастыря вызвало горячее негодование в Германии, которое король Генрих хотел использовать в целях своей оппозиционной политики. Первая волна нарастающей популярности после его выступления против действий Конрада помогла ему при втором нападении на герцогство баварское. Вторая волна террора, организованная епископом Хильдесхаймским, дала королю возможность укрепить свою позицию не только против Папы и императора, но и против территориальных князей. Около 50 обвиненных Конрадом человек, часть из которых уже была осуждена по «статье» язычество, попросили судебного расследования их дел, поэтому 2 февраля 1234 года Генрих созвал открытый придворный сейм во Франкфурте. Во время заседаний полемика была чрезвычайно жесткой, а также было много выступлений против епископа Конрада и доминиканцев. Генрих весьма умно сумел стать исполнителем народной воли, велев разработать масштабный законопроект, подчинявший инквизицию светским судам. Это был имперский закон, означавший урегулирование территориальных отношений, а также, с другой стороны, мирный договор и объявление перемирия между Генрихом и князьями. Королю молчаливо засчитывался его успех в Баварии, но за это он должен был подтвердить князьям их привилегии: 1231 год начался с закрепления их территориальной власти. Кроме того, в случае «мятежа» этот закон мог быть использован в качестве оружия против короны, как это и случилось вскоре. Некоторое практическое значение этот имперский закон, принятый без согласия императора, имел лишь как средство ограничения бессовестных пыток инквизиции. Крестьян штединга, объявленных по понятным причинам язычниками, он не защитил от ужасной бойни, учиненной так называемым крестовым войском. Нижнесаксонские и фризские штедингеры (т.е. «население побережья») начиная с первой половины 12 века возделывали земли по рекам Яде и нижнему Везеру, а также наслаждались личной свободой. Графы Ольденбургские и архиепископы Бременские не захотели довольствоваться одними только оброком и церковной десятиной. Они приступили к сооружению укрепленных замков на этих территориях, чтобы перевести свободных крестьян в положение крепостных. Те же в 1204 году прогнали угнетателей и в дальнейшем уклонялись от уплаты дани и десятины. Из-за благоприятного политического расклада штедингерам на некоторое время удалось утвердить свою независимость. В конце концов, жадные феодалы решили пойти сложным, но не менее действенным путем. В 1230 году на синоде в Бремене они обвинили самонадеянных крестьян в язычестве и призвали к большому крестовому походу против них. В этом отчаянном положении угнетенные вынуждены были обратиться к Ордену немецких рыцарей, чтобы с помощью их магистра, который часто бывал при императорском дворе, достичь Фридриха. Император ограничился тем, что выпустил в 1230 году в Капуа грамоту, в которой уверял «всех штедингеров» в своем благоволении к ним за те «благодеяния», которые они оказали Ордену, но никакой реальной помощи не последовало. На Рождество того же года крестьянам удалось наголову разгромить возглавленное архиепископом Бременским войско крестоносцев без какой-либо помощи со стороны. Дальнейшие нападения «крестоносцев», которых поддержал только Папа, закончились для них же еще печальнее, так как к «еретикам» присоединился Отто Люнебургский. В 1234 году в мае на земли штедингеров напало почти 40-тысячное войско «крестоносцев» под предводительством герцога Брабанта и графа Ольденбургского, полностью пренебрегая мирным договором, оглашенным королем Генрихом два месяца назад. У последнего же были много других проблем. Папа с негодованием отреагировал на действия Генриха против инквизиции, и это снова противоречило интересам Фридриха, так как Грегор IХ нуждался в нем как в посреднике в споре с верхнеитальянскими городами. Теперь «борцов за веру» не могло удержать ничто. 27 мая 1234 года при Альтенэше полегло около 11 тысяч крестьян, давших отчаянный отпор значительно превосходящему их войску убийц. Выжившие бежали в соседние страны.

Тем временем король Генрих в лихорадочном темпе возводил юго- западный немецкий бастион, призванный помочь ему в открытом мятеже против императора и Папы. При этом единственная разумная линия его поведения – планомерная поддержка городов – должна была прекратить существование. Он был рад любому союзнику, а каждого врага старался побороть по мере сил. Более или менее последовательно продолжалась поддержка монастырей. В остальном же по огромному количеству различных документов дарения, например, в пользу Ордена немецких рыцарей (т.е. для их магистра Германа фон Сальцы, который всегда мог замолвить словечко у императора), можно понять, что Генрих уже слышал тяжелую поступь судьбы и поэтому целиком отдался лихорадочной деятельности.

Что одному хорошо, другому – смерть, и вот уже вскоре в императорской канцелярии жалобы. В немногих письмах Фридриха к сыну Генрих все равно назывался «carissimus filius» (возлюбленный сын). Однако политика короля, сильно противоречащая имперским планам его отца, и призванная служить только одной цели – приобретению как можно большего числа союзников, – все это придавало этому фамильярному обращению характер пустого эпистолярного клише. Скорость, с которой Генрих забирал под свою власть крепости и прочие укрепления, а также строил новые, и методы, которыми он пытался перетянуть на свою сторону врагов императора или отобрать у его друзей их крепости, как, например, у братьев Гогенлое, – заставляли думать об открытом мятеже. Тогда Фридрих решил опередить сына, которого держал под очень серьезными подозрениями, более оперативно, чем в 1232 году в Чивидале, и для этой цели сам приехал в Германию. В Иванов день (24 июня) 1235 года он созвал праздничный собор во Франкфурте, чтобы привести в порядок запутанные отношения в Германии. Раньше он уже не раз доказывал свое дипломатическое мастерство в тяжелых переговорах. Следуя давно испытанной тактике, Папа должен был бы использовать редкую возможность окончательно отколоть Сицилию от Германии, используя при этом мятежного короля. Но он все же дал заманить себя в ловко расставленные Фридрихом сети. Когда Грегору IХ в очередной раз стали угрожать римляне, Фридрих посетил понтифика в его убежище в Риети, чтобы предложить «защиту» от народа Рима (естественного союзника императора!). При этом он указал, что помощь возможно лишь в том случае, если Папа своей властью откроет германским войскам закрытые ломбардцами альпийские перевалы (это и была собственная настоятельная просьба Фридриха). Это произошло на Троицу 1234 года, а 5 июля Грегор написал королю Генриху письмо, полностью соответствующее планам императора. Там говорилось, что архиепископ Трирский послан огласить папское отречения короля от церкви из-за повторного неповиновения. Все принесенные Генрихом клятвы провозглашались недействительными, а князья призывались служить императору. Слишком поздно Папа узнал, что союз с Генрихом и ломбардскими городами против Сицилии был бы намного выгоднее для его интересов...