Император Александр I. Политика, дипломатия - [187]

Посланники русский, австрийский и прусский выехали из Неаполя; поверенные в делах английский и французский остались. Нерешительные действия Франции, ее колебания между политикой континентальных великих держав и политикой Англии возбуждали неудовольствие императора Александра, который прямо высказал Ла-Ферроннэ, к чему повело такое поведение французского правительства: «Я не менее вашего огорчен в глубине сердца, что Неаполитанский вопрос не разрешился примирительным образом; но для этого было необходимо, чтоб верховное решение принадлежало России и Франции; Австрия и Пруссия всегда хотели войны. Так как Австрия в этом деле, естественно, призвана к главной роли, то я не мог отделиться от нее иначе как разрушивши великий союз, что повело бы к переворотам в Италии, быть может, и в Германии, и я счел своей обязанностью скорее пожертвовать своим личным взглядом, чем допустить до подобных явлений. Притом это верный способ по крайней мере на некоторое время сдержать революционеров и не дать свободы духу анархии и нечестия, представляемому тайными обществами, которые подрывают основания общественного порядка».

26-го февраля Лайбахский конгресс официально закрылся, причем положено было собраться на новый конгресс во Флоренции в сентябре будущего 1822 года. Неаполитанский король должен был отправиться во Флоренцию и там дожидаться, чем кончатся дела в его королевстве. Фердинанда должны были сопровождать дипломатические агенты со стороны великих держав. Австрийский агент получил от своего двора инструкцию не позволять удаляться от оснований, изложенных в проекте Меттерниха — Руффо. Со стороны России отправлялся Поццо-ди-Борго, которого инструкция предоставляла ему только право совета, причем он должен был обращать внимание на мнения короля и нации. Меттерних понапрасну старался заставить зачеркнуть последнее слово. Прусский уполномоченный Бернсторф сказал по этому случаю: «Мы было думали, что император обяжет короля Фердинанда употребить несколько примеров строгости». «Значит, вы ошибаетесь относительно намерений императора, — отвечал Каподистриа. — Совет его величества королю Фердинанду может состоять только в том, чтоб оказывать наибольшую умеренность».

Несмотря на официальное закрытие конгресса, оба императора и министры разных дворов оставались в Лайбахе, дожидаясь успокоительных известий из Неаполя; но пришли тревожные вести из Северной Италии: в Пьемонте вспыхнула революция.

Давно уже политическая жизнь, иссякшая в других частях Италии, сохранялась только в Пьемонте, в значении которого для раздробленной и бессильной Италии нельзя не заметить сходства со значением Пруссии для раздробленной и бессильной Германии. Находясь постоянно между двух огней, между двумя великими державами — Францией и Австрией, стремившимися утвердить свое влияние и владычество в Италии, слабые владельцы Пьемонта герцоги Савойские умели держаться ловкой и далеко не безупречной политики, сходной с политикой великого курфюрста Бранденбургского в борьбе между Швецией и Польшей. Менять по обстоятельствам союз с одной соперничествующей державой на союз с другой, выговаривая себе разные вознаграждения за эти союзы, — служило основанием пьемонтской политики. Как бранденбургские курфюрсты добились наконец королевского титула по освобождении из польского вассальства Пруссии, чем, по словам Фридриха II, заброшено было в гогенцоллернский дом семя честолюбия, которое рано или поздно должно было дать плод, так и герцоги Савойские добились королевского титула по островам, сначала Сицилии, потом Сардинии. И здесь этот титул был, как видно, семенем честолюбия. Сардинские короли начали также хлопотать об усилении себя, об округлении своих владений в Италии, причем не спускали глаз с Миланской области.

«Сын! — говаривал король Карл-Эммануил своему наследнику. — Миланская область — это артишок, который надобно кушать листик за листиком». Еще в 1733 году между парижским и туринским дворами был заключен договор, по которому австрийцы должны были быть изгнаны из Италии; Милан присоединяется к Пьемонту и составляет Ломбардское королевство; Мантуя также присоединяется к Пьемонту, зато Савойя уступается Франции. Бурные движения революционной Франции смыли с карты континентальной Европы Сардинское королевство; после падения Наполеона королевство было восстановлено с придатком Генуи; но правительство и народ восстановленного королевства вынесли из эпохи испытания непримиримую ненависть к Австрии, которая своим поведением во время очищения Италии Суворовым доказала всю свою враждебность к Пьемонту, а теперь, с 1814 года, Австрия пользовалась в Италии самым могущественным влиянием. Знаменитый савояр Жозеф де-Местр писал в 1804 году: «Пока жив, не перестану повторять, что Австрия есть естественный и вечный враг короля (сардинского). Чего хочет король? — утверждения своей власти в Северной Италии. Чего боится Австрия? — этого самого утверждения. Итак…» Это «итак» очень хорошо понимали в Пьемонте.

Теперь Австрия распоряжается в Италии, хочет ввести свои войска в Неаполь, уничтожить там новый порядок вещей. А этот порядок имеет в Пьемонте многочисленных приверженцев; адвокаты, купцы, литераторы, студенты недовольны восстановлением привилегий, вспоминают с сожалением о равенстве, которое было у них во время французского владычества; карбонаризм пустил корни и в Пьемонте; соседство волнующейся Франции, революции испанская, неаполитанская оказывали сильное влияние. Гостиная французского посланника герцога Дальберга была местом свидания недовольных, которые из слов посланника имели право заключить, что в случае восстания они будут поддержаны Францией, 11-го января произошла в Турине студенческая вспышка; солдаты усмирили студентов; но этим дело не кончилось, потому что обширный заговор зрел в войске и даже в высших слоях общества, где хотели французской партии. Молодой принц Кариньянский, глава младшей линии королевского дома и ближайший наследник престола после герцога Генуезского, брата королевского, не имевшего, так же как и король, сыновей, не был чужд замыслам заговорщиков; мы видели, что существовало особое тайное общество «адельфов», действовавшее в пользу либерального герцога Кариньянского.