Императив. Беседы в Лясках - [76]

Но есть, еще с Древней Греции, то, что является реализацией хорошей цели, с этой точки зрения мы добиваемся каких-то целей, и конечно, за это приходится платить, но то, что греки так высоко ценили, — это умеренность. Чтобы не идти слишком далеко. Чтобы человек развивался гармонично. И эта умеренность, и эта гармоничность для меня очень важны. Это противоречит моему желанию, чтобы человек имел какую-то сильную страсть и чего-то добивался. Потому что когда добиваешься, невозможно жить полностью гармонично. Но, с другой стороны, чтобы добиться чего-то, надо не забывать о другом, например, в профессиональной жизни не забывать о семейной жизни, не забывать о физической культуре, даже если у человека есть акцент на уме. И в этом есть тоже определенные противоречия. Те великолепные люди, которые двигали человечество вперед, очень часто жили не гармонично. Но где-то эта гармоничность необходима. Приведу пример моего коллеги. Коллега — великий физик в Польше, он взял на воспитание сирот из детского дома, потому что у него с женой не было детей. И в момент, когда он сделал открытие, оно было интересным для всего мира, его приглашали на все конгрессы, он получил миллионы на развитие своих исследований, возглавлял институт — и он бежал в школу, потому что его сын каких-то уроков не сделал. Все ему говорили: оставь это, можешь нанять какого-то педагога, пусть он занимается этими детьми, а ты занимайся физикой, это твой великий момент. А он, на мой взгляд, очень мудрый человек, ответил: это глупость, то, что вы мне советуете, потому что я не могу и никто не может больше 8 часов в сутки заниматься физикой, он от этого глупеет. Я могу и 16 часов сидеть над физикой, но от этого будет только хуже, а не лучше. И спортсмен, который тренируется слишком много, тоже не добьется победы в Олимпийских играх — надо знать меру. Так что даже в крайности есть мера. И эта гармоничность необходима, даже если вы очень далеко пошли в каком-то направлении. Надо смотреть: а как в других направлениях, а как я справился с моей личной жизнью, с моими чувствами, с моими друзьями, детьми, любовью и т. д. Это мне интересно вообще, я смотрю просто, наблюдаю, как это в жизни бывает. И там никаких теорий, никаких принципов простых найти невозможно, надо просто наблюдать людей. И это искусство рассказа потому такое ценное для человечества, что мы учимся на ошибках других и потом пробуем смотреть, а как это переводится на нашу жизнь. Так появилась греческая драма, с этого началась эпика, вся литература, которая основана на рассказе, не лирика, а эпика… И до сих пор кино — это часть этого процесса, театра, романа. Без этого мы будем просто ограниченными людьми, потому что наш личный опыт будет ограничен. Но есть процесс откровения. Если мы слишком глубоко входим в мелочное представление жизни — она через мозг нам входит в вены, и это очень опасно. Я поэтому считаю, что интеллигент, который смотрит теленовеллу, — это, на первый взгляд, не опасно, но на самом деле это портит человека, медленно так портит. Как искусственный сахар — он чуть-чуть опасен, не очень. И надо развивать в себе в современном мире искусство отказа, уметь сказать: «нет, не хочу».

— Вот это очень важная тема.

— Да, но, знаете, это все потом… У меня студенты работают в рекламе. Я их спрашиваю: а у вас угрызения совести есть? Чем занимается реклама? Реклама занимается не информацией, как вам говорят иногда, чтобы оправдать морально рекламу, нет, реклама развивает желания, которых люди не имеют, и они им вредны. Лучше, чтобы вы не покупали, учитесь, как не покупать вещи, как не хотеть иметь — будете гораздо богаче, не в смысле материальном, хотя даже и это правда. Но как лишиться желания иметь вторую машину? Вижу, как это происходит среди молодежи, начинается развитие нашей страны, настолько богатой уже, что у среднего человека появляется мысль: а зачем мне четыре комнаты? Три хватит. А зачем мне две машины? Машина вообще не нужна, потому что на улице возьму электромобиль, поеду куда надо и оставлю, еще и нет проблем с парковкой. Это в Париже я уже вижу, под моим домом стоят такие машины. Зачем мне машина? — Могу взять ее на улице, заплатить картой, поеду и оставлю в другом месте. Это идет с огромным ускорением — чувство, что нам это все не нужно. Можно обо всем этом не заботиться. Уровень богатства уже такой в развитом обществе, что вообще люди могут жить без зарплат. И тоже появляется мысль, чтобы человек получал пенсию с момента, когда родился, до момента смерти. А чем он занимается — это его дело. Зачем ему зарабатывать деньги? Надо делать что-то полезное, можно делать и без денег.

— Но швейцарцы проголосовали против этого.

— Ну, знаете, первое голосование против, но уже в Финляндии начали такую систему, там лотерея, и некоторые выигрывают. Они смотрят, как те люди будут жить. Если не будет огромного препятствия, которое все остановит, — столкновения с астероидом, взрыва Везувия или какой-то эпидемии — может быть, это будущее человечества. Роботы будут работать. Я думаю только, что может иметь место столкновения миллионов водителей грузовиков и роботов, которые будут управлять грузовиками на дорогах. Это технологически уже возможно. Ну и что? Но освободившиеся люди не должны быть безработными, они должны сидеть дома и получать деньги за то, что робот за них ездит. А водить грузовик — это здоровью очень вредит, так что это будет хорошо. Так, как вредно работать в шахте. Я помню, как против госпожи премьер-министра Тэтчер английские рабочие организовывали протесты, забастовки в защиту права на работу для своих детей под землей.