Императив. Беседы в Лясках - [17]
— Да, но он уже в свободной Польше был признан мастером, в коммунистические времена его еще недооценивали.
— А Полански состоялся на Западе?
— Он уехал на Запад и потом снимал уже там. Гомулка его раскритиковал во время какого-то заседания ЦК.
— И он сделал то, чего не сделали другие — уехал.
— Да, но его не изгнали, просто первый секретарь партии ругал его на заседании Центрального комитета, а Полански после этого почувствовал, что для него здесь начнутся ограничения. И в то же время эти нападки коммунистов ему очень помогли — он получил много призов, остался на Западе и уже там продолжал снимать.
— А польское массовое кино, такое как «Ва-банк» Махульского?
— Но это было снято во время коммунистического режима, такие очень популярные комедии, легкие, кроме Махульского был еще, например Станислав Барея[32]. Но и они работали против системы, это тоже было удивительно.
>С Кшиштофом Кесьлёвским, 1995 г.
— Такого рода фильмы были невозможны в Советском Союзе.
— Да, это правда, там даже чиновники — они легко интегрировались в систему. А в Польше под конец уже никто не интегрировался. Даже партийные не верили в эту систему.
>Дружеская беседа: А. Вайда, К. Занусси и др., 1993 г.
— Но они играли эту роль.
— Играли, но, знаете, человек по-другому играет, если не верит.
— То есть это была разрешенная фронда?
— Разрешенная не по доброй воле. Просто не было выхода — власть иначе не могла существовать, потому что других не было. Верящих уже давно не было.
— Но при этом народу разрешали это смотреть, фильмы не закрывались.
— Иногда закрывались, но закрытых картин было немного. Были ограничения: делай так. Но когда картины Вайды показывали, нельзя было в газетах объявлять, что они в прокате, просто ставили три звездочки и время показа, не указывая, какая будет картина.
— Был ли какой-то моральный запрет на тесные контакты с Советским Союзом?
— Нет. Тесные контакты — надо определить, что это значит. Картины совместного производства почти никто не делал. Кармелевич сделал уже в свободной Польше картину с Россией по рассказу Конрада Коженёвского[33] о сосланных. Не очень хорошая картина.
— А Форт уехал в советское время? Почему он уехал?
— Да потому, что считал, что поднимает голову антисемитизм. Он был диктатором в нашем кино, и против него поднялась такая спонтанная волна ненависти…
— В каком смысле?
— Знаете, он имел доступ к власти, и он решал судьбу многих.
— В 50-е годы?
— Даже в 60-е он имел столько власти. Он в 1968–1969-м уехал, а до того времени он решал, кто будет делать картины, какая будет смета и так далее.
— То есть он, фактически, бежал из-за близости к власти?
— В каком-то смысле да. И еще потому, что был евреем.
>На съемках фильма «Жизнь за жизнь», 1991 г.
— Два противоположных фактора сыграли?
— Да.
— Еще раз про Советский Союз. Например, Анна Герман, которая пела много по-русски и выступала в СССР, или Барбара Брыльска…
— Ну, Брыльска не была очень известной, может быть, ее стали узнавать после «Фараона» Кавалеровича. Она не была звездой в Польше, как в России, тогда в Советском Союзе.
— Но здесь это не воспринималось как предательство?
— Нет. Это было допустимым, мы радовались… Беата Тышкевич тогда играла у Кончаловского…
— Но она играла у Кончаловского все-таки, который был не совсем советским режиссером.
— Ну конечно, но все-таки аристократ с аристократкой…
— То есть это и в Советском Союзе воспринималось по-другому?
— Конечно.
Чехия, Венгрия — культура и политика
— Давайте поговорим о Чехии. Мне кажется, что это единственная из бывших соцстран, которая получила в президенты деятеля культуры, который был знаковым и который не побоялся сделать резкие шаги.
— Ну, у Гавела была очень ограничена власть.
— Но он многого добился.
— Добился, конечно, но, с другой стороны, это стало его вечным несчастьем, что он был последним президентом Чехословакии. И несмотря на то что демократическое большинство хотело сохранить Чехословакию, именно за его спиной политики разделили страну. Мне кажется, это было не на пользу будущему страны, она стала слабее.
— Безусловно, но ему удалось смягчить удар тем, что это было мирное расставание.
— Конечно, разделение было мирным.
— И я думаю, что это его личная заслуга.
— Да, абсолютно в этом есть его заслуга, и вообще, его даже сегодня там любят. Знаете, политики любят сниматься вместе с артистами. Артисты тоже любят сниматься с политиками. Но спустя годы политиков, видимо, очень быстро забывают. Скажем, нашего премьер-министра шестидесятых годов никто не помнит. Как говорят: а кто помнит, кто был министром культуры во времена Бальзака? Это не важно.
— Во время Дрюона все помнят, кто был министром культуры. И во время Мальро[34].
— Потому что Мальро добился имени как писатель, а не как политик.
— Он фактически создал министерство культуры Франции в том виде, в котором оно сейчас существует.
— Да, конечно. И дома культуры создал по всей Франции, которые все потом попали в руки левых. И там зародилась революция против де Голля, который был много лет руководителем Мальро.
— Но это судьба французов: все время левые приходят пожинать успехи правых.
Кшиштоф Занусси – выдающийся режиссер, сценарист и продюсер. Один из ярких представителей “кино морального беспокойства”, автор классических фильмов “Иллюминация”, “Защитные цвета”, “Год спокойного солнца”… Автор ряда книг мемуарно-публицистического характера, из которых на русский язык переведены “Пора умирать” и “Между ярмаркой и салоном”. В новой книге основные события биографии автора становятся поводом для философских размышлений, прежде всего этического характера, а включенные в текст фрагменты его замечательных сценариев, в том числе и нереализованных, иллюстрируют различные тезисы автора и заставляют задуматься о возможностях, предоставляемых человеку судьбой.
Разве может бесследно исчезнуть балерина среди театрального многолюдья? Сотни зрителей и — ни одного свидетеля. Очевидно, кто-то хорошо продумал все детали. В полиции не спешат искать представительницу киевской богемы, поэтому сестра пропавшей балерины обращается к следователю в отставке. Тарас Адамович Галушко, ценитель тихой жизни и работы в саду, давно отказался от суеты расследований. Он не сразу берется за это дело, но одна из версий не дает ему покоя. Возможно, банда «собирателей гиацинтов» вновь развернула свою деятельность в Киеве? Действие романа происходит в 1916 году и основано на реальных событиях.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.