Со схемой генного улучшения памяти я провозился до конца лекций. Кирилл по прежнему на меня дулся, так что я покинул учебное заведение после четвертой пары в городом одиночестве. На часах уже было начало пятого и я направился пешком к перекрестку улиц Маркса и Гаврилова. Вход в яйцеобразное здание был свободным, так что я надеялся сойти за одного из праздно любопытствующих подростков.
Чем ближе я подходил к госпиталю, тем большие сомнения меня одолевали. Мысли о том, как я буду объяснять свое нахождение в медицинской капсуле представителям полиции, если меня поймают, перемежалось с неуверенностью в расчетах и правильностью составленной схемы.
Впрочем, задумавшись о том, что же меня на самом деле беспокоит, я понял, что наибольшее опасение вызывал уже свершившийся факт произошедших со мной внутренних изменений. Каким-то образом, без моего ведома, в голове образовался новый способ мышления. Обдумывая, как и что хочу изменить при помощи знаний из загруженной в меня базы генного инженера, я попытался переключить свое внимание на происходящее в аудитории, после чего получил перед внутренним взором уведомление, что мои мысли сохранены. Охренев от такого подхода, я просидел до перемены, боясь лишний раз обращаться к памяти. После того, как началась вторая пара, я опять задумался о генной инженерии и оказался на том же месте, где прервал свои размышления во время прошлой лекции.
«— Кроме как на имплантат для граждан 9 класса грешить больше не на что», — подумал тогда я, что в общем то не принесло особого облегчения.
Пользуясь результатами подобного способа запоминания мыслей, перед тем как покинуть институт, у меня в голове оказалась сохраненная схема будущих ген модификаций. Как ее загрузить в медицинскую капсулу я даже не представлял, но и отступать не попробовав, не нашлось достаточных оснований.
«Внимание, производитель медицинской капсулы АРИВКЕ, предупреждает об отсутствии лицензии у загруженной схемы. Применить?»
Пробраться в капсулу оказалось совсем не сложным, пройдя по периметру сквера, в центре которого инопланетяне разместили госпиталь, я не смог обнаружить ни одного подозрительного субъекта. Внутри госпиталя так же было пустынно, несмотря на явные следы обуви на газоне вокруг «яйца». Внутренние помещения поражали чистотой и стерильностью. Загрузка схемы, подготовленная мной в институте произошла ментально, стоило мне лечь в капсулу и пожелать внести эти данные в мед оборудование.
«Внимание, ген модификации имеют худший конечный результат, чем у имеющейся в доступе лицензированной схемы. Желаете улучшить конечный результат?»
«— Да», — мысленно сказал я и этого оказалось достаточно, чтобы пришел запрос на списание 118 галокрон.
Подобных средств у меня не было, так что пришлось отказаться, ответив, что хочу подумать.
«Желаете просмотреть улучшения, которыми обладает лицензированная схема?»
Судя по всему, производитель капсулы был твердо настроен на получении прибыли из любого пользователя и заложил в оборудование алгоритм наглядного убеждения. Согласившись с предложением, я чуть не заржал в полный голос. Все косяки, допущенные мной в планировании схемы ген модификации собственной памяти, были указаны в предлагаемых улучшениях, в виде стандартизированных кодов из ген библиотеки.
Выйдя из режима обмена информацией с медицинской капсулой, я перешел в собственное мышление и принялся править разработанную в институте схему, постоянно сверяясь, то с сохраненным списком улучшений от капсулы, то со справочником, содержавшего в себе полную ген-библиотеку по хомо сапиенс. Загрузив после этого обновленную схему, я получил повторное предупреждение, что планируемое изменение не идеально. Просмотрев на очередные улучшения, я опять принялся за корректировку. Этот процесс повторялся раз за разом, бестолковая машина сравнивала самодельную схему с имеющимися в ее памяти лицензионными разработками и указывала на обнаруженные недостатки.
«Внимание, ген модификации имеют худшие результаты, чем у имеющейся в доступе лицензированной схемы. Желаете улучшить конечный результат?»
Чем больше я вносил поправок, тем выше становилась цена новой схемы. Достигнув суммы в десять тысяч, я уже нервно хихикал, не в состоянии по другому реагировать на то, что происходит. Согласившись в который раз на обзор предлагаемых к изменению улучшений, я сохранил очередные коды и, перейдя в собственную схему, внес все в точности, доведя количество изменений до шестизначного значения.
«Внимание, индивидуальное применение данной схемы невозможно. Схема имеет стопроцентную идентичность с запатентованной интеллектуальной собственностью института ХомоИнтеледжи»
«— Доигрался, — была первая мысль, которая сменилась на следующую: — хотя!»
Опять зайдя во внутреннее восприятие собственного сознания, я развернул схему, растянувшуюся на добрую сотню страниц. Найдя раздел, отвечающий за тактильные ощущения крошечного участка кожи на левой ноге, я снизил чувствительность передаваемых сигналов, после чего сохранил схему и загрузил ее в ментальный блок медицинской капсулы.
Проигнорировав предупреждение, о том, что существует более совершенная версия и что ген модификация производится без предварительного диагностирования, я дал согласие, решив, что выжать большего из данной ситуации не смог бы никто.
