Именем Горна? - [17]

Перехватив топор, Ладомар повторил удар, прицелившись в не защищенную железом древесину.

— Не балуй! — окрикнул его невидимый стражник.

В голосе служаки послышалось беспокойство: а ну как безумец попался? Разнесет ворота, они и так стоят больше для виду, чем для дела, а отвечать кому? С сумасшедшего какой спрос…

— Вот войду — узнаешь, как я балую, — прошипел паладин и, вложив в удар весь накопившийся гнев, вновь обрушил топор на незыблемую твердыню. Легче не стало, а совсем даже наоборот, эмоции подкатили к горлу, и воин едва удержал рвущийся наружу рык. — С-с-скот!

Не знают они, видите ли, никакого Ладомара. Нет такого паладина у Небесного Горна, и точка, нечего шум подымать выпивохам разным.

— Сейчас болтом угощу! — пригрозили из-за ворот.

— Угости, — неожиданно согласился Ладомар, — высунись и угости, гадина ниранская!

— Че?!

Паладин ответил еще одним тяжелым ударом по воротам.

— Пристрелю собаку! — рявкнул из-за стены ненавистный стражник.

Стук копыт за спиной заставил Ладомара напрячься. Всадников много, но этот направлялся к ставке Ордена. Перехватив топор поудобнее, воин Горна обернулся, лелея надежду, что любознательный путешественник даст повод пустить оружие в ход.

— Приветствую, брат! — Не зевака, не молодой дворянчик с рыцарскими замашками и даже не преисполненный служебного рвения патрульный. Как жаль…

— Да пребудет с тобой свет Небесного Горна, брат, — процедил Ладомар и с большой неохотой опустил топор.

— И с тобой. — Паладин спешился, поправил пятнистый от присохшей грязи плащ и с прищуром оглядел пострадавшие ворота. — Откуда?

— С Трех Границ.

— А я из земель Сейнара. Не открывают?

Ладомар с уважением покачал головой: в Сейнар он заходить не решался, слишком уж злобный народец там обитал. Ни дня без драки.

— Открывай ворота. Паладин Хисъяр из Арны прибыл на постой! — зычно гаркнул странник.

Имя это ни о чем Ладомару не сказало, однако стражник за стеной откликнулся быстро.

— Орден рад принять тебя, брат! — официально сообщил он и добавил: — Вот только дровосек этот может помешать проходу в нашу обитель.

Ладомар на одеревеневших ногах обернулся к воротам, выбирая место для следующего удара.

— Этот дровосек — паладин Небесного Горна! — проревел Хисъяр. — А вот тебе не избежать нагоняя, служивый. Негоже заставлять благородных людей орать, как торговка на ярмарке. Открывай!

— Не знаю я ни о каком Даромире! — неуверенно ответил стражник.

— Ла-до-ма-ре! — Точку в вопле поставил еще один удар по воротам, наконец-то в разные стороны брызнули щепки, и паладин с довольным видом опустил топор. — Из Двух Столпов! — весомо добавил паладин.

— Открывай! — гаркнул Хисъяр.

Створки дрогнули, и Ладомар зло скривился от предвкушения. Оставлять стражника без наказания он не собирался.

— Следи за собой, брат, — неожиданно положил руку ему на плечо Хисъяр. — Гнев плохой советчик. Много бед произошло из-за того, что кто-то дал ему волю.

Зубы стражника уцелели. Ладомар с огромным трудом взял себя в руки и даже не поглядел на говорливого часового, чтобы не вводить сердце в соблазн мести.

Хотелось каленым железом выжечь на груди солдата: «Ладомар из Двух Столпов». Чтобы не забывал.

Раскаяние пришло ночью. Прокралось в небольшую комнатушку, назначенную распорядителем Ордена, и завалило душу паладина камнями. С чего он так завелся? Ведь обычное дело — забыл служака имя, затерялось в списках, а то и не внесли в них Ладомара, как оно уже не раз бывало. Не каждый же год их обновляют. В иных местах десятилетиями лежат, и некоторых паладинов вносят туда уже посмертно. Отчего такая ярость проснулась? Пора бы уже привыкнуть к «неузнаваемости»!

Дорога? Не было в ней ничего такого. Ровная, будничная жизнь путешественника. Деревушки, села, труднопроходимый тракт да парочка стычек с разбойниками. Произошедшее в Трех Границах? Тоже нет. Кстати, Вестник Горна сегодня оказался «занят», что вызвало у Ладомара очередной прилив тихого бешенства, но, слава Небесному Горну, оно не вырвалось наружу.

Он плохой паладин? Недостойный? Однако прошел же проверку в Храме Мирамии! Выпил зелье и выжил! Скольких не принял Небесный Горн? Сколько кандидатов сгорели на месте, у алтаря? Множество! Каменные плиты почернели от огня, в который обратились отверженные воители. Ладомар отчетливо помнил темные пятна на полу храма и сильно сомневался, что жрецы специально жгут костры у святилища, дабы подчеркнуть традицию.

Тогда откуда столько ярости?

Из-за Элинды?

Нет! Есть только две святыни на свете: Небесный Горн и Она. Остальное не имеет смысла.

В очередной раз поклявшись впредь быть сдержанней и больше думать о других, чем о себе, паладин закрыл глаза и молча помолился своему божеству. На удивление стало легче, и Ладомар наконец-таки уснул.

К Вестнику его выдернули рано утром, без каких-либо церемоний и расшаркиваний. Осталось только пожалеть, что вчера не сдержался и бросил в сердцах писарю: «Великая Война», когда тот спросил о цели визита.

Без доспехов Ладомар чувствовал себя голым: походная застиранная ливрея, дорожные штаны и рубаха — вид не самый презентабельный, однако времени на сборы не оказалось.