Именем Ея Величества - [142]
Иногда родитель мрачнел и читал громко, с чувством о Иерусалиме, граде жестоком, избивающем пророков, — понимай, о Петербурге.
Неразлучный на занятиях присутствовал. Данилыч приучил детей относиться к лику портретному с чувством особым: они искали в чертах Петра, вместе с отцом, одобрение, согласие или недовольство, гнев или ласку, радость или печаль. Вглядывались в парсуну, оживляемую зыбким пламенем свечей либо отсветами топящейся печи, переменчивым светом дня. Однако тот же царь нанял Остермана, змею подколодную.
Сашка, бодая головой воздух, как молодой бычок, бурчит:
— Гнать всех немцев.
— Пустое городишь, немецкие мастера, коммерсанты нам на благо. А вельможи ни к чему… На кой ляд они!
Срывается и словцо не для детских ушей. В углу под парсуной в полумраке видятся князю седые головы, расшитые кафтаны. Часто свои рассуждения начинает фразой:
— Говорил я боярам…
Случается, нежданный гость внимает, присоединившись к сему собранию.
— С мужика три шкуры дерём, оголодал мужик. Притча есть про дурака — имел он курицу, несла она золотые яйца. Да он на корм ей скупился, зарезал её. Думал, кладезь золота у ней в животе. Это наша экономия. Блеснуло что, ухватить, да в карман. А откуда растёт богатство?
Смотреть вдаль неспособны. Затевает помещик мануфактуры в городе, ему бы нанять вольных — нет, выгадывает, крестьян своих запрягает. Втуне лежит царский указ, запрещающий это. Купцы покупают крепостных для своих заводов — тоже против указа.
— Европа отчего богаче нас? Ушёл мужик в город, и там он свободный. То промыслам подпора, и всему народу выгода. У нас же господин вцепился в крепостного. Боится — убежит, пустые-то земли рядом, в степях скроется или в Сибири этой. Землёй-то богаты мы….. Вёрсты немеренные, пустыня дикая, сослать есть куда…
В Европе — видел князь — многолюдно, тесно, да теснота на поверку благоприятна. Крестьян не продают как скотину, от рабства давно избавлены, и бежать им из родных мест нет резона.
— Нашему мужику подушную подать убавить, на три копейки даже, и то будет облегчение. Иначе бегство не остановить. И под Москвой, глядишь, была пашня, сейчас пустыня.
Изливши душу, Данилыч впадал в задумчивость. День и другой могла она длиться, чада напрасно тормошили.
К осени грудная болезнь резко усилилась. Слабел, топор валился из рук. Однако упорствовал, начатую при доме баню желал докончить, обижался на детей, отнимавших инструмент. Но кровь из горла пошла шибко, после чего слёг, погрузился в некое отупение или дрёму. Очнувшись, не сразу узнал сына и дочь, припавших к нему. Губы тронула улыбка:
— Скоро освобожу вас…
Холод — союзник хворей — наступил рано, больной задыхался, с трудом держал кружку с молоком. Разговаривал с великим государем, часто повторял:
— Иду к тебе, фатер.
Эпилог
Удивительная жизнь, рассказанная здесь, оборвалась 12 ноября 1729 года.
Конкурент Меншикова — Остерман — торжествовал всего три месяца. Пётр II умер от оспы, очередная дворцовая встряска омрачила карьеру талантливого политика. На трон взошла Анна Курляндская, настала пора, получившая наименование бироновщины. Дети Меншикова вернулись из ссылки, императрица приняла их милостиво. Манила легенда о тайниках, набитых княжескими сокровищами.
Александра по воле императрицы вышла замуж за Густава Бирона — брата временщика. Александра определили в гвардию. Заметных лавров он не снискал, но дослужился до чина генеральского.
Мориц Саксонский, порождение века интриг и авантюр, спасся от русских войск, переодетый крестьянином, в рыбачьей лодке. Он и впоследствии заявлял права на герцогство. Курляндия вошла в состав Российской империи при Екатерине II.
Делёж меншиковских богатств затянулся на десятилетия. Дети получили несколько поместий, княжеский гардероб, медную и оловянную посуду. Монархи раздаривали земли и драгоценности, перешедшие в казну, чиновная рать жадно воровала. Многие редкости пропали бесследно — в том числе уникальный рубин.
Следственная комиссия годами разбирала жалобы обиженных князем, претензии кредиторов — честные и фальшивые. Престарелый Пётр Толстой и прочие «заговорщики» дождались прощения, так же, как Волконская и её салонные фрондёры. Предок Пушкина Ганнибал, произведённый в генералы, командовал в тридцатых годах артиллерией в Прибалтике.
Меншиков при всей своей проницательности вряд ли мог вообразить воцарение Анны.
Избавившись от него, Верховный тайный совет утвердился как орган коллегиального правления. Упования Голицына, склонного к парламентаризму, оживились. Но вельможам не хватало единства. В среде родовитых бытовали традиции феодального боярства, которое считало государственную службу «кормлением», яростно отстаивало интересы фамильные, узковотчинные.
Ревнители старого возликовали, когда двор пребывал в Москве. Хотели, чтобы он там и остался. После смерти юного царя Петербург — снова столица, к радости тех, кто дорожил «окном в Европу». Предтечи западников и славянофилов продолжали борьбу между собой, но с позиций идейных то и дело соскальзывали в трясину амбиций и семейных свар.
«Интриги этого двора заставляют всех благомыслящих людей плакать кровавыми слезами», — писал испанский посол де Лириа.
История о поисках Янтарной комнаты в только отвоеванном Кенигсберге в апреле 1945 года.
Повесть о том, как во время Великой отечественной войны в районе "Россомаха" бежавшим после Октябрьской революции заводчиком немецкого происхождения был организован рудник стратегического сырья, пригодного для создания атомной бомбы. Рудник сверху был замаскирован концлагерем "Ютокса", заключенные которого и добывали под землей ценное сырье. Работа на руднике велась тайно даже от самого гитлеровского командования под видом создания оборонного комплекса "Россомаха".
Книга выдающегося российского ученого В.Н.Дружинина посвящена психологическим проблемам человеческой жизни и типологии личности. В ней содержится обзор достижений зарубежной и отечественной экзистенциальной психологии, а также собственная концепция автора – типология психологических вариантов жизни.«...Книга, которую вы держите в руках, написана летом 2000 г., без каких-либо обязательств с моей стороны перед будущим читателем, сегодняшним начальством или своим научным прошлым. Этот текст посвящен психологическим проблемам человеческой жизни (и смерти)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Границы нашей страны сильно изменились. Сплошная цепь враждебных капиталистических государств, опоясывавших Советский Союз, рассыпалась. Теперь большинство наших соседей — страны, строящие социализм. Но капиталистическое окружение продолжает существовать и кое-где непосредственно подступает к нашим границам.На боевом посту по охране государственных интересов нашей Родины стоят воины-пограничники. Немало написано уже о их героических делах и, наверное, еще немало будет написано. Ведь если сузились возможности империалистических разведок по организации провокаций на границе, то наши расширившиеся связи с зарубежными странами позволяют им засылать своих агентов под видом туристов и коммерсантов.
Приключенческая повесть ленинградского писателя Владимира Дружинина.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.