Имеет свойство яда - [49]

* * *

Ручка замерла над белым листом увольнительного бланка. Дело «Хельтруды» удалось еще раз обговорить с Сокольским утром. Оптимальный вариант нашелся для всех, Сокольский не собирался выстраивать препятствия. Да и… Не одной «Хельтрудой» вопрос поднимался. Олег, правда, до сих пор не мог поверить, что все дело было именно в желании Сокольского продолжить общение. Как именно — сейчас думать было просто нельзя. Потому что весь боевой настрой уйдет в совершенно неправильные мысли о том, что с утра в темно-сером костюме, белоснежной рубашке и при галстуке Сокольский выглядит так, что хочется немедленно… еще раз уехать на консалтинговый семинар.

А еще вспоминался и взгляд. Сегодня он был совсем не таким, как на выходных. Хищник, голодный и полный предвкушения. Что он мог предвкушать, Грабар, честно говоря, мог только предполагать. Но вот быть уверенным — нет. Неужто такой человек вообще мог настолько заинтересоваться юристом какого-то «Монтроза», что пойти на такой поступок?

Разум говорит, что нет. Сердце — да, конечно. Глаза: ты сам, дурак, все видел. Поэтому, сделав вывод из происходящего, Олег понял, что надо завязывать с размышлениями и идти к Табану.

В заявлении Олег указал причину «по собственному желанию». И хоть «по соглашению сторон» было куда приятнее, но тут не стоило быть даже отвратной гадалкой Азой Михайловной. Соседкой тети Сары сверху, чтобы понимать, что Табан не согласится. А так… есть возможность соскочить. И даже уболтать отпустить без двух недель отработки.

Изначально вообще хотелось малодушно положить заявление Табану в папку на подпись, но подставлять Иру, которой потом достанется просто так, Олег не собирался. Пока он ожидал Табана в приемной, Ира несколько раз бросала вопросительные взгляды. Но толком ничего добиться не могла.

Наконец-то начальник снабжения покинул кабинет Табана.

— К вам Грабар, Виктор Евгеньевич, — прозвучал ее звонкий голос.

Пути назад не было. Олег сделал глубокий вдох, нацепил на лицо маску невозмутимости и шагнул в кабинет шефа. Еще пока шефа.

Промелькнула безумная мысль, что к Сокольскому он бы так не заходил. Но тут же испарилась.

Вопреки ожиданиям Табан выглядел весьма жизнерадостно и разве что не катался по кабинету на новом кресле.

— Олег, смотрите какая прелесть, — возвестил он, стоило только Грабару перешагнуть порог. — Да в нем можно жить.

Кресло жалобно скрипнуло. Но Табан этого не заметил. И вообще лучился энергией, прекрасным настроением и явно желанием кого-то срочно затабанить вусмерть.

— Видел ваш ответ по «Хельтруде», — сообщил он, радостно потерев руки. — Чудесненько, прямо очень чудесненько. Прямо молодец, не знаю, как вам это удалось.

Олег с трудом удержался, чтобы не скривиться. Да, с таким радостным выражением еще не пытались обругать. Как тебе удалось? Туп же как табуретка.

Он сел рядом с Табаном, решив, что дождется, пока шеф выговориться. Тот, не чуя подвоха, снова уткнулся в монитор. Открыл было рот что-то сказать, но затрезвонил мобильный.

Ухватив трубку, шеф заговорил непривычно приторно и сладко. При этом совсем не работе. Олег только и мог разве что удивиться: уже нашел новую любовницу? Нужно было отдать должное, имея непримечательную внешность, опыт в очаровании девиц у Табана был шикарный. Те сами льнули к нему. О пассиях директора «Монтроза» сплетничала вся женская часть фирмы и немного завидовала мужская.

Присутствие собственного юриста Табана ни капли не смущало. С таким же успехом его в кабинете могло и не быть. Олег провел пальцами по крышке стола. Невольно отметил, что в кабинете Сокольского… Сглотнул. Сердце пропустило несколько ударов. Нет, все же даже два дня и три ночи, проведенные бок о бок с этим человеком, не дают быть таким, как раньше. Работа-то пошла прекрасно, а вот остальное. Олег прекрасно понимал, что смотреть на Сокольского только как на начальника — просто не сможет. И это… неправильно. На совещании нужно думать о деле, а не смотреть на то, как изумительно сильные и красивые пальцы сжимают ручку, перебирают бумаги, нажимают кнопки на телефоне. И слушать, что говорят, а не пропускать сквозь себя каждую интонацию бархатистого низкого голоса и чувствовать, внутри все почему-то сладко сжимается.

— Так что за вопрос-то? — вырвал из размышлений голос Табана.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы очнуться и медленно положить перед Табаном заявление.

Снова зазвонил мобильник. Табан принял вызов, но при этом взял в руку заявление и откинулся на спинку кресла. Олег стиснул зубы. Пауза. Черт, это плохо. Табан все же не совсем дурак. И вполне способен, разговаривая с кем-то, оценить масштаб беды.

С каждой секундой он мрачнел. Отвечал при этом отрывисто и односложно. Совсем не так, как ворковал до этого со своей зазнобой.

Медленно отключился. Перехватил заявление двумя руками. Прочитал еще раз. Олег сохранял невозмутимое выражение лица. Только без нервов. Все так, как и должно быть. Еще чуть-чуть — и все решится.

Табан положил бумагу на стол, поднял взгляд на Олега и мягко уточнил:

— Итак?

Для начала совсем неплохо. Табан держит себя в руках, помрачнел, конечно, но при этом молча ждал, что скажет Олег.