Илья Репин - [2]
Мать, стараясь хоть что-то заработать, стала шить шубы на заячьем меху. Из обрезков маленький Илья делал удивительных лошадок, а потом их сменили кони, вырезанные из бумаги. Эти фигурки дети наклеивали на оконные стекла, и проходящие мимо дети и взрослые останавливались у этих окон, чтобы получше рассмотреть животных. «Вот и нехитрое начало моей художественной деятельности, – замечает Илья Ефимович. – Она была не только народна, но даже детски простонародна. И Осиновка твердо утаптывала почву перед нашими окнами, засыпая ее шелухой от подсолнухов».
Однажды на рождественские праздники Илью навестил его двоюродный брат Трофим Чаплыгин, который работал мальчиком в мастерской у портного для «господ военных». Он принес свои рисунки, краски и кисточки. Трофим даже знал названия всех этих красок: желтая – гуммигуд; синяя – лазурь; красная – бакан и черная – тушь.
«Красок я еще никогда не видал, – вспоминает Репин, – и с нетерпением ждал, когда Трофим будет рисовать красками. Он взял чистую тарелку, вывернул кисточку из бумажки, поставил стакан с водою на стол, и мы взяли Устину азбуку, чтобы ее некрашеные картинки он мог раскрашивать красками. Первая картинка – арбуз – вдруг на наших глазах превратилась в живую, то, что было обозначено на ней едва черной чертой, Трофим крыл зелеными полосками, и арбуз зарябил нам в глаза живым цветом; мы рты разинули. Но вот было чудо, когда срезанную половину второго арбузика Трофим раскрасил красной краской так живо и сочно, что нам захотелось даже есть арбуз, и когда красная краска высохла, он тонкой кисточкой сделал по красной мякоти кое-где черные семечки – чудо! чудо!»
Трофим оставил свои краски маленькому Илье, и тот стал рисовать сутками, с трудом отрываясь, когда его звали обедать. Но юного художника подводило здоровье: «…у меня пошла из носу кровь и долго шла, и ее долго не могли остановить, и я совсем побледнел. Помню, как кровь моя студнем застыла в глубокой тарелке, как мне мочили холодной водой затылок и прикладывали к шее большой железный ключ от погреба; надо было еще поднимать высоко правую руку: кровь текла из левой ноздри. Оправился я кое-как только дня через три. Кровь перестала идти, и я сейчас же – за красочки. Но недолго я наслаждался: вдруг, к моему ужасу, большая красная капля капнула на мой рисунок, другая, третья, и опять полила, полила.
Ах, какая досада! Опять надо было сидеть смирно, поднявши голову, и правую руку держать вверх».
Мальчик серьезно заболел. Соседи говорили его матери: «Не жилец он у вас, Степановна, посмотрите, какие у него ушки бледные, и носик совсем завострился. Помрет… Это – верная примета, когда носик завострится, это уже не к житью…»
Одна из таких «сердобольных» соседок прямо сказала ребенку, что он умрет, и добавила: «А чего тебе бояться умирать? До семи лет младенец – отрастут крылышки и полетишь прямо в рай. Грехов у тебя нет, не то что мы, грешные, тут бьемся-колотимся. По тебе мы и голосить не будем. И за нас и за своих родителей там будешь Богу молиться».
Илья вдруг спросил, есть ли в раю бумага и краски и можно ли там будет рисовать? Он уже был во власти того пронзительного, неизбывного и всеохватывающего желания, которое сделало его впоследствии великим художником.
И все же мальчик не умер. Через какое-то время ему стало легче и он тут же вернулся к рисованию и нарисовал куст розы – темную зелень листьев и яркие розовые цветы. За окнами была зима, а на бумаге цвело лето и говорило о том, что все еще впереди, все сбудется, мир прекрасен.
Настоящий праздник наступал для Илюши, когда он расписывал яйца к Пасхе. Позже Илья Ефимович признавался, что всегда вспоминал об этом священнодействии с трепетом. Он хорошо помнил, как выбирались свежие утиные или куриные яйца побольше, как затем в них делались два прокола – в остром и тупом конце, и сквозь эти маленькие дырочки медленно-медленно выпускалось все содержимое яйца. После этого яйцо долго чистилось пемзой, особенно куриное (утиные, по своей нежности и тонкости, требовали мало чистки), и, вычищенное, получало какую-то розовую прозрачность, и краска с тонкой кисточки приятно впитывалась в его сферическую поверхность. На одной стороне рисовалось Воскресение Христа, оно обводилось пояском какого-нибудь затейливого орнамента с буквами «Х.В.». На другой стороне можно было рисовать или сцену преображения, или цветы – всё, что подходило к Великому дню. После окончания зарисовки этой тончайшей миниатюры на яйце оно покрывалось спиртовым белейшим лаком; в дырочки продергивался тонкий шнурок с кисточками и завязывался.
За такое произведение в магазине Павлова Илюше Репину платили полтора рубля. С какой осторожностью он нес свой ящичек, чтобы не разбить невзначай эти хрупкие писанки, переложенные ватой!
Увы, за столь ювелирную работу плата была совсем небольшой, но Илья был более чем доволен, настолько это было важно для семьи.
«Скучно и тяжело вспоминать про это тяжелое время нашей бедности, – признавался Репин. – Какие-то дальние родственники даже хотели выжить нас из нашего же дома, и маменьке стоило много стараний и много слез отстоять наши права на построенный нами для себя на наши же деньги дом… Все родные нас покинули, и некому было заступиться…»
Михаил Афанасьевич Булгаков родился в Киеве. Закончив медицинский факультет Киевского университета, он отправился работать в самую глубинку Российской империи. Уже тогда рождались сюжеты рассказов о нелегкой жизни земского врача, которые позже легли в основу сборника «Записки на манжетах». Со временем Булгаков оставляет врачебную практику и полностью посвящает себя литературе.Несмотря на то, что Михаил Афанасьевич написал множество рассказов, пьес, романов, широкая известность на родине, а затем и мировая слава пришли к нему лишь спустя почти 30 лет после его смерти — с публикацией в 1968 г.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.