Иллюзия реальности - [2]

Давно прошли те времена, когда отъявленных преступников лишали жизни, да иногда со смаком, принародно. Заключать же их в тюрьму на долгий срок было признано нелогичным. Поэтому всех, кто нанес большой общественный вред, лишали воспоминаний о былых подвигах, устанавливали им стойкие психические блоки, препятствующие замышлять новые преступления, и отпускали на все четыре стороны. После этой психохирургической процедуры получался абсолютно другой человек, с искусственно сформированным характером. Чрезвычайно положительный, добрый и… совсем неинтересный. То же самое должны были проделать с герцогом Кунтуэским. И сделали б, если бы он не взмолился: не надо меня переделывать, я хочу остаться таким, какой есть.

Для определения его судьбы собрался Коронный Совет. Никогда ранее ни один герцог не подвергался столь суровому наказанию. Максимум, что могли припомнить историки, — несколько случаев, когда главы Больших Домов, уличенные в неблаговидных проступках, якобы добровольно слагали с себя верховенство в роду. Здесь же было очевидно, что простого раскаяния и посыпания головы пеплом недостаточно. Мнения, как обычно, разделились. Долго спорили, ругались, а принимать решение, как всегда, Олмиру пришлось единолично. Он смилостивился, заменив переделку личности пожизненным запрещением занимать любую, какую бы то ни было, даже самую малозначительную общественную должность и на Ремите, и в других местах.

С тяжелым сердцем Олмир смягчил наказание. Он был уверен, что именно Кунтуэский подстроил несчастные случаи, погубившие его родителей, Олмира Обаятельного и Элеонору Ремитскую. Но убедительных доказательств этого не нашлось, а герцог все же был дальним родственником по матери — троюродным дядей… Перестройка личности похожа на убийство, а родственников негоже убивать. К тому ж Александр Кунтуэский глава Большого Дома. Сначала подвергнут наказанию одного герцога, потом другого, а там и до короля доберутся. В старину, помнится, долго остерегались казнить августейших особ. Губили исподтишка, как, например, английского Эдуарда Второго. А когда в порыве праведного гнева объявили смертный приговор Марии Шотландской, так после этого королевские головы посыпались, словно подточенные червем яблоки.

Многие ожидали, что Александр Кунтуэский эмигрирует. Но он ушел в безвестность, уехав на пару лет на Беззаботные острова. А потом попросился сюда, смотрителем метеостанции на восточной оконечности Северного материка. На Ремите были необитаемы огромные просторы, и подобные станции, честно говоря не нужные синоптикам для предсказаний погоды, рассматривались как своего рода оплоты цивилизации в диких краях. Проживая в одиночестве — его дочь Юлианна не всегда даже вспоминала послать отцу поздравление с днем рождения, — герцог не мешал никому, а минимальную пользу обществу приносил.

— Зря вы бередите прошлое, — добавил Кунтуэский после долгого молчания.

— Я не знал, что вы обосновались именно здесь, — сказал Их Светлость, делая непонятные жесты. — Я ищу своего спутника. Он то ли сбился с пути, то ли сошел с маршрута по состоянию здоровья.

— Какого спутника? — недоверчиво спросил Кунтуэский.

— Мы участвуем в спортивном состязании, — пояснил Их Светлость. — Маршрут от Березняков до Бруснят. Без запасов пищи и воды, без палаток. Без ориентировки по приборам. Команды из двух человек. Мой напарник куда-то пропал. Не появлялся он у вас?

— Никто ко мне не забредал. Может, заглянете в гости к добропорядочному отшельнику? У меня как раз поспевает глинтвейн.

— Извините, не могу. По условиям соревнований, я не только не имею права съесть или выпить что-нибудь у кого-то — даже зайти в помещение не могу.

— Я сообщу, что в тундре пропал человек.

— Не надо. Вдруг он уже ждет меня на финише. Доберусь до места назначения — тогда и подниму тревогу, если он не объявится.

— Ну, как знаете. Позвольте, я немного провожу вас.

Отойдя от места своего заключения на приличное расстояние, экс-герцог сказал:

— Здесь мы сможем поговорить без лишних ушей. Так что вы хотели у меня узнать? Говорите. Только быстро, пока следящие системы не перестроились.

— Мне нужен архив Шамона.

— Вы обратились не по адресу, — быстро ответил Кунтуэский.

Чересчур быстро.

— Ваше Высочество, у меня нет времени для лишних разговоров. Я говорю «нужен» — значит, действительно нужен, и в ваших интересах оказать мне необходимое содействие.

— К сожалению, граф, ничем не могу помочь.

Их Светлость, бросив испытывающий взгляд, снял перчатку. На безымянном пальце его левой руки блеснул перстень с большим черным камнем, при надавливании на который послышался тихий шорох.

— Я в вашем распоряжении, — ровным голосом сказал Александр Кунтуэский.

Какая перемена с ним произошла! Если до этого он старательно изображал смирение, но моментами глаза его сверкали, то сейчас этот блеск пропал. Перед Их Светлостью стоял, угодливо пригнувшись, не человек, а готовый на все механический манекен.

— Где архив Шамона?

— Информкристалл, переданный мне Анн-Мари Ло, я спрятал в читальной комнате своей библиотеки в Отеле Павлина. Тайник сооружен в третьей от входа колонне, на уровне рабочего стола. Если посильнее надавить на немного выступающую виньетку, то потайной люк откроется. Перед этим придется отодвинуть письменный стол из просиненного дуба — он стоит впритык к колонне.