Иллюзия пользователя. Урезание сознания в размерах - [15]

Значимой является общая цена, даже несмотря на то, что в ней содержится очень мало информации — или, если быть более точным, значение имеет тот факт, что в ней содержится мало информации. Она содержит ровно такое количество информации, которое является релевантным в данном контексте.

Вычисления — это способ избавления от информации, в которой вы более не заинтересованы. Вы просто отсеиваете то, что не нужно.

Это противоречит нашему обычному представлению о том, что информация является чем-то очень позитивным, хорошим. Мы привыкли рассматривать информацию с позитивной точки зрения, но это может оказаться полностью нецелесообразным — это предрассудок, который оказывает влияние на человека, живущего в информационном обществе.

Как утверждает Чарльз Беннет, «мы платим за то, чтобы нам доставляли газеты, а не уносили их. Интуитивно может показаться, что запись предыдущих действий демона может быть ценной (или по меньшей мере их ценность может быть бесполезной). Но «вчерашняя газета» (результат предыдущих измерений) забирает у демона ценное место в памяти, и стоимость очистки этого места нейтрализует ту пользу, которую демон извлек из газеты, когда она еще была свежей. Возможно, идея о том, что информация может иметь негативную ценность, сегодня, в эпоху растущих опасений по поводу загрязнения окружающее среды и информационному взрыву, который приносят компьютеры, кажется более естественной, нежели она казалась еще недавно.

В лабораториях IBM отлично известно, что информация тесно связана с энтропией, которая является мерой беспорядка. Время от времени мы можем просто складировать наши старые газеты в подвале. Но информация тоже нуждается в рециркуляции — избыток информации приведет нас к хаосу.

Но нам всем кажется, что информация — это благо, воплощение порядка, педантичности и правильных результатов. Этому мы научились, когда изучали арифметику в школе: все предварительные вычисления сделать на черновике, чтобы затем представить в чистовике аккуратно записанный результат. Мы научились избавляться от информации, а не приобретать ее. Тем не менее мы живем в мире, который верит, что информация — это то, что является ценным в информационном обществе.

Да, пожалуй, с нашим обычным восприятием информации действительно что-то не так (или с восприятием информации учеными в сфере естественных наук — эти два понятия не совпадают). Демон Максвелла уже указал нам на часть проблемы. Но кое-что было скрыто у него в рукаве — и мы снова возвращаемся к Людвигу Больцману.

За несколько лет до того, как умер Джеймс Кларк Максвелл, Больцман опубликовал серию работ, в которой разъяснял удивительную теорию о связи между понятием энтропии, которое выросло из учения об ограничении эффективности паровых двигателей, и теорией тепла как статистического завихрения мельчайших компонентов материи. Максвелл так и не узнал об этих работах, и, как пишет историк Мартин Кляйн, соответственно он «лишился удовольствия увидеть связь между энтропией и вероятностью».

Идея Больцмана была проста. Он ввел разделение между тем, что известно, как макросостояния и микросостояния — между характеристиками больших конгломератов материи и индивидуальными компонентами этой материи. Макросостояния — это такие показатели, как температура, давление, объем. Микросостояния включают в себя тщательное описание поведения каждого индивидуального компонента.

Температура облака газа — это макросостояние, который не может многое сказать нам о микросостояниях. Температура говорит нам о том, что молекулы неорганизованно движутся по отношению друг к другу со средней скоростью, которая выражается температурой и распределением скоростей, которое является статистическим и известно, как «распределение Максвелла-Больцмана». Оно говорит нам о том, что большинство молекул движутся со скоростями, близкими к средним, в то время как несколько молекул имеют скорости, которые намного больше или намного меньше средних показателей. На самом деле это не представляет для нас большого интереса: мы можем знать макросостояние — определенную температуру, но это не говорит нам почти ничего о состоянии отдельных молекул.

Так как при данной температуре у нас есть 117 тысяч миллионов миллиардов молекул (а обычно гораздо больше), то не слишком важно, у какой молекулы какая скорость, если они распределены по правилу, которое устанавливает распределение Максвелла-Больцмана — а это так и есть, раз уж они постоянно сталкиваются друг с другом.

Существует невообразимое количество различных способов распределения скоростей между … надцатью миллиардами молекул, которое будет соответствовать данной температуре. Существует множество микроскопических состояний, которые соответствуют макросостоянию, выражаемому температурой — и действительно неважно, какие из них на самом деле присутствуют в помещении.

Чем выше температура, тем больше скоростей, из которых можно выбирать. Увеличивается и количество микросостояний, которые соответствуют данному росту макросостояния — температуры.

Идея Людвига Больцмана, проще говоря, состояла в том, что макросостояния, которые реализуются через множество различных микросостояний, являются более неорганизованными, чем макросостояния, соответствующие всего нескольким микросостояниям. Согласно Больцману чем большим количеством микросостояний сопровождается макросостояние, тем большей будет энтропия последнего.