Иллюзия обмана - [56]

Заканчивалась последняя спокойная ночь перед той неизвестностью, которая ждала путешественников в Мэниге. Поэтому Римэ, обладавшая счастливой способностью сладко спать где и когда угодно, не сразу поняла, о чём толкует её спутник. Она попыталась досмотреть прерванный сон и… проснулась окончательно. Кажется, Кинранст пытался объяснить что-то важное. Она потянулась и тоже села.

— Прости… — дама всё ещё зевала. — Так что ты понял?

Кинранст усмехнулся, нежно глядя жену. Повторялась обычная картина — сперва Римэ изображала равнодушие, зато потом Волшебник не знал, как выдержать её вопросы, которыми она сыпала, как дитя. После некоторого раздумья он сказал:

— Не знаю, что нам это даст, но, похоже, Лозу не повредило развоплощение. Более того, оказалось даже на руку, и он научился этим пользоваться! — Кинранст принял комически пафосную позу и выдержал долгую паузу, ожидая заслуженной похвалы.

Расчёт был абсолютно верен — Римэ расхохоталась и долго не могла успокоиться:

— Кинранст, я тебя обожаю, а ты вместо благодарности меня уморить пытаешься!.. Причём тут Лоз? Мы же вроде бы Мренда найти должны… — еле выдохнула она. — Брось дурачиться и расскажи толком, что ты понял и до чего додумался… Обещаю быть паинькой, как тогда, помнишь?

Волшебник сразу посерьёзнел, обнял даму за хрупкие плечи и вернулся к разговору:

— Всё это приятно слышать, но паинькой могла бы стать другая женщина, только не ты! Да, по правде сказать, моей милой смирение не к лицу… — Кинранст пытался из последних сил сохранить идиллическое равновесие утра, которое, к слову сказать, сам же и нарушил. — Ладно… К делу так к делу… В общем, тут такая штука: кого, по-твоему, легче поймать: одну крупную птицу или целую стаю всякой мелюзги, да ещё летящую вразнобой?

— Одну, конечно, — не задумываясь ответила Римэ. — Чтобы поймать остальных, слишком много ловцов потребуется.

— Пра-авильно! — Волшебник то ли в шутку, то ли всерьёз вдруг заговорил занудным тоном старого учителя.

Римэ остро вспомнила, что так ёрнически-покровительственно он разговаривал с нею годы, если не века, назад. Она была тогда ещё совсем юной и слегка отупевшей от бесконечной учёбы и, казалось, безответной любви. А он… — он был знаменитым Одиноким Волшебником!

— А что легче различить: тучу, несущую громы и молнии, или комок пыли, от которой и вреда-то никакого? Так, разве кто-нибудь особенно чувствительный расчихается…

— Ну, безусловно же, тучу! Я только всё никак не могу понять, к чему ты задаёшь риторические вопросы?

— Это для нас с тобой они кажутся риторическими, а вот никто ещё не задавал их…

— Ну-у… вроде бы так…

— Тогда смотри… Лоз не жив, но и не умер: рассыпался пылью, но исчез лишь частично.

— То есть?

— Ну, то есть, он понемногу вселился в чахликов, в Квадру, в дурака-Арнита, наконец. В ещё не знаю кого или что!

— Погоди-ка! А зачем ему это, и чего он может добиться таким образом? Ты же сам говоришь, что Лоз не жив… Какой вред от пресловутого комка пыли?

— Не понимаешь?

Римэ помотала головой.

— Я сказал, что он не жив, так?

— Та-ак…

— Но он и не мёртв — вот что для нас сейчас важно. Просто существует в какой-то пустой нише между Дальним Миром и Ближним, постоянно прорастая здесь. Помнишь книгу, найденную Хаймером в Тильецаде? Конечно, рукопись сохранилась далеко не полностью, но, насколько я понял, наш враг, превратившись в камень, а затем, рассыпавшись, смог спрятаться прямо у всех на виду. Заметь также, что я ни разу не сказал, будто Лоз утратил свою силу. Нет, он растерял немалую её часть, но осталось ещё вполне достаточно, чтобы натворить в Сударбе, а может, и в других мирах небывалых бед.

— Так чего же он хочет-то? — не унималась Римэ.

Их коснулся нездешний и равнодушный холод, всегда приходивший при одном упоминании об этом существе, его сущности и сути.

— А ничего! Хотя… Чего может хотеть сгусток злобы и несправедливости? О существовании любви он и не догадывается, впрочем, как и о ненависти. Богатство ему не нужно. Вообще любые страсти и желания, равно как и страдания или страх, неведомы Лозу. У него, пожалуй, остаётся лишь ожидание власти да единственное стремление: всё обратить в ничто… Вот скажи, зачем, людям рабы?

— Чтобы выполнять и предупреждать любые желания повелителей.

— Верно-верно! Но мы ведь знаем…

— …что как таковых желаний у Лоза нет, да и быть не может… — закончила за него Прорицательница и задумалась. — А правда, тогда зачем?

— Дело в том, что оньрек, через который он предпочитает действовать — в нашем мире фактически бесплоден. Размножить это растение может лишь человек. Он должен ухаживать за слабенькими молодыми побегами, благо чахлики неприхотливы и нуждаются лишь в постоянном присутствии садоводов. Окрепнув, неблагодарные питомцы окончательно порабощают своих кормильцев, начиная уничтожать их чувства и мысли, а потом и диктовать поступки. Вот тебе, собственно говоря, и объяснение той эпидемии, которая внезапно охватила Амграману.

VIII

Грейф Нюд получил должность Императорского Предсказателя совсем недавно. Этот человек слыл в Сударбе фигурой скандальной. Одни считали его безумцем, другие — шарлатаном, третьи — просто злобным шутником. Находились и такие чудаки, которые искренне верили его словам. В конце концов, кое-что из предсказанного им иногда всё-таки сбывалось, правда, часто не совсем так, как говорил почтеннший господин Нюд. Но что вы хотите от старика? И вообще прорицания нельзя принимать буквально!