Иллюзия обмана - [42]

Рьох неопределённо оглядел аудиторию. Казалось, он хотел встретиться взглядом с каждым, кого он знал хорошо и не очень. По всей видимости, узнав то, что нужно, он продолжил:

— Это немалая сила, да к тому же волшебная. Только вот я никак не могу взять в толк, почему здесь не говорят об одном, возможно, самом главном? Насколько я понимаю, в Амграмане подрастает Наследник Сударбского Престола, ведь так? — Рьох задумчиво и как-то неуверенно посмотрел в сторону Сиэл.

Бедная женщина снова побледнела. Медленно и тяжело встала. Ухватилась за край стола. Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями. Потом помертвевшими губами еле слышно произнесла:

— Да… Всё верно… В жилах Кайниола действительно течёт кровь Арнита… Но, — твёрдо добавила она, справившись, наконец, с волнением, — отец его — мой муж Мисмак. К тому же мой старший сын ещё совсем юн…

Она задыхалась от накатившего ужаса. Потом умоляюще прошептала:

— Неужели нельзя ничего сделать, чтобы хотя бы детей оградить от надвигающейся войны? Почему они должны становиться главными аргументами в наших взрослых спорах и козырями в таких недетских и нечистоплотных играх?

— Просто береги его, Сиэл… А слишком уж бояться за мальчика не стоит… — никто не собирается, как это? Спекулировать… твоим сыном… — снова подал голос Окт. — Всё происходит так и тогда… как и когда должно происходить… Но если… Нет, когда будет полностью восстановлена справедливость и возвращено всё отобранное… Кто, по-твоему, любезная госпожа, должен будет занять трон?.. Не бойся… мы поможем и тебе, и другим тоже… Как иначе?

Не дожидаясь того, чтобы в воздухе снова повисла неловкая пауза, в разговор вклинился неугомонный и вусмерть разобиженный Рьох:

— Ну вот, опять начинается болтовня. Как будто никто не знает, что дюки всем помогают, что все всех любят. Идиллическая, доложу я вам, ситуация. Только, может быть, кто-нибудь удосужится объяснить старому нелепому Рьоху, над которым всем подряд можно всячески насмехаться и которого любой считает своим долгом перебивать, — почему на фоне этакой-то пасторали мы оказались неготовыми к обыкновеннейшему коварству? Почему, если вокруг столько многомудрых и хитроумных, никто… — заметьте себе — абсолютно никто не заметил надвигающегося переворота? А вот почему: можно сколько угодно лепетать, бормотать и трепаться по поводу и без — ситуации это не изменит. Я уже сказал, что выход есть. Однако для этого нужно, во-первых, называть вещи своими именами и не падать по этому поводу в обмороки, — старый дюк настолько вошёл в раж, что голос его, обычно глухой и гулкий, как у всех его соплеменников, стал больше похож на человеческий. — Во-вторых, что здесь делать, всем так или иначе понятно — Тильецаду защищаться надо и город защищать. Тут всё вроде бы ясно. Труднее с другим — необходимо кого-то заслать ко двору этого, как его там?

Безусловно, Рьох помнил, как зовут Императора, но считал ниже собственного достоинства называть его имя.

— Пусть там покрутится да поточнее узнает, узнает, что да как… Вопрос лишь, кого бы отправить? — интонация, с которой это всё было произнесено, смутно напоминала тон учителя, ищущего очередную жертву среди нерадивых учеников. — Из тех, кто не находится либо в опале, либо под нашим прямым покровительством, я знаю двоих: брата Мренда и Хаймера. Конечно же, Императорский…

— Уже нет! — буркнул со своего места Хаймер.

— Ладно, простой-препростой, прямо-таки самостийный Первооткрыватель был бы предпочтительнее. И подозрений меньше, и придворную жизнь неплохо знает. Но… судя по всему, молодому Кураду оч-чень не хочется возвращаться в Мэнигу. Так ведь? Да и небезопасно. Заставлять мы его тоже не можем… Стало быть, остаётся только Художник, если, конечно, он тоже не откажется из высоких соображений…

Вся аудитория непроизвольно обернулась в сторону брата Мренда.

— Да не откажусь я! Не откажусь… — успокоил он всех максимально зловредным тоном, не отрываясь от альбома. — Тем более что мне нет никакого резона. Сегодня с утра я получил настоятельную просьбу немедленно прибыть во дворец для написания портрета Императорской четы…

— Нет… друг, — озабоченно сказал Окт. — В таком случае… появляться в Мэниге… тебе небезопасно…

— Не опаснее, чем остальным, — меланхолично парировал Художник. — Да и потом, не забывайте, откуда я родом. Какой спрос с шаракомского дурака?

Немного ещё поспорив, стали собирать брата… Мастера Придворного Портрета в дорогу. Вскоре он уехал, снабжённый провизией на много дней вперёд. А ещё каждый старался дать Художнику какое-нибудь наставление или просто пожелать доброго пути, и все без исключения норовили всучить ему какой-нибудь оберег. Так что если бедолага решился бы нацепить на себя все амулеты разом, он стал бы похож на один из пёстрых мэнигских дворцов.

IV

Арнит то ли прознал о чём-то, то ли просто почувствовал, но в очередной раз убедился, что решительно весь мир взбунтовался против него. Ревидан только делала вид, что слушается мужа, а на деле своевольничала и заигрывала со всеми появлявшимися на её пути мужчинами, что, безусловно, не входило в первоначально отведённую ей роль. Зато о детях она думать категорически не хотела, да, похоже, и не могла. Вокруг Государя стала образовываться пустота. Во дворце Арнит постоянно находился один. Испарились даже вездесущие царедворцы, в пору правления предыдущего Йокеща без устали угодливо сновавшие по дворцовым анфиладам и залам.