Иллюзия любви - [15]

Лицо Нины искривила мучительная судорога.

– Нина! – повторил мужчина и замер, точно прислушиваясь к тому, что никак не мог слышать никто, кроме него.

Впрочем, так оно и было.

Мужчина был страшно небрит. Линялые тренировочные штаны обвисли на коленях, продранная во многих местах майка расползалась на хилых плечах мужчины. Давно не мытые волосы падали ему на лицо клочковатыми грязно-серыми прядями, но под этими прядями светилось вдохновение и счастье – гораздо ярче, чем разбивающая тьму голая электрическая лампочка под потолком комнаты Нины.

– Нина! – снова произнес мужчина и сделал несколько нетвердых шагов по направлению к кровати, на которой Нина сидела.

Нина инстинктивно отодвинулась.

– Ты себе не можешь представить, какой напор... Какая сила может быть у гармонично складывающихся нот, – проговорил мужчина.

– Борис... – тихо произнесла Нина, – перестань, прошу тебя...

Мужчина взмахнул руками, будто дирижировал невидимому оркестру.

– Вот сейчас! – выговорил он и прикрыл глаза. – Сейчас ре-диез! Ре-е диез!! – звучно пропел он, но взметнувшийся к потолку голос – чистый и сильный – на излете сломался и рухнул вниз.

– И еще! И еще!! – продолжал мужчина, размахивая руками. – Тр-р-рам!

– Не надо! – едва не плача попросила Нина. – Борис, перестань!

– Скрипка выходит на первый план, – сообщил мужчина и тряхнул головой так, что волосы его взметнулись кверху, как туча потревоженных мух. Казалось, он совсем не слышит свою собеседницу – и не слышит вообще ничего, кроме поднимавшихся и с размаху стелющихся у него в голове музыкальных волн. – Незаметно стихия переходит в другую симфонию.

Мужчина поднял руки и вдруг притих. Он совершенно замер, только пальцы его едва заметно подрагивали.

Нина поднялась с кровати и на подгибающихся ногах побрела к окну, чтобы установить между собой и вошедшим максимальное расстояние.

– Тр-рам!! Тр-рам!!! – дико взвыл вдруг мужчина, а Нина обхватила голову руками, чтобы не слышать. – Та-а-ам... Та-ам!!

Замолчав, он сник и опустил руки. Потом огляделся по сторонам, подняв голову – его взгляд не остановился ни на одном предмета, находящемся в комнате. И сквозь Нину взгляд мужчины прошел, словно сквозь почти не различимую стеклянную преграду.

Минуту мужчина стоял прислушиваясь к полнейшей тишине, словно не веря в то, что уже ничто более ее не нарушит и вдруг рухнул на пол, нелепо разбросав руки и ноги.

Нина, отняв от головы ладони пустым взглядом смотрела на мужчину, скорчившегося на полу, словно сломанная кукла.

Она прекрасно знала о том, что ровно через минуту тщедушное тело забьется в судорогах, искривленный рот будет выплевывать вместе с кусками пены страшные ругательства, а когда мужчина понемногу затихнет, то тело его остынет, превратившись в холодный труп, в котором едва-едва теплится что-то похожее не жизнь.

Нина, бесшумно шевеля губами, отсчитала ровно шестьдесят секунд и тотчас заткнула уши, опережая первый ужасный вопль, рванувшийся с губ забившегося в припадке на полу человека, который всего три года назад в далекое сияющее летнее утро стал законным мужем Нины.

* * *

– Если бы твои психоимпульсы хотя бы номинально соответствовали психоимпульсам обычного человека, – услышала я над собой голос, – то я попыталась бы тебе помочь. Я же все-таки психолог...

– А я и н-не з-знал, что ты т-того... Так пугаешься... – этот голос – зыбкий и колеблющийся – выплыл откуда-то сбоку, фраза, получившаяся неровной и волнообразной, на секунду замерла в моем сознании и лопнула, неожиданно завершившись звучной отрыжкой.

Я открыла глаза.

– Лежи-лежи, – озабоченно проговорила Даша и коснулась ладонью моего лба, – надо было бы мне сразу догадаться, что с тобой не все в порядке... С того самого момента, когда ты... так сказать, пообщалась с этой девушкой.

Я повернула голову и обнаружила, что лежу на кровати в Дашиной спальне. Рядом со мной – у моей головы – сидела на стуле Даша, а в ногах примостился невесть откуда взявшийся Васик.

Даже сейчас – когда я еще не вполне пришла в себя – я могла заметить, что Васик пьян просто зверски. Увидев, что я смотрю на него, он радостно улыбнулся и снова икнул.

– Т-ты прости... – изрядно заплетающимся языком выговорил он, – что я т-того... барабанил в дверь, вместо т-того, чтобы звонить. Н-но мне просто показалось, что так будет это... слышнее... А то – звонок у Дашки уж очень тихий... Совсем тихий.

– Откуда ты взялся? – проговорила я, больше для того, чтобы узнать, слушается меня мой голос или нет.

– П-привет! – удивленно хмыкнул Васик. – Я же тебе только что сказал... Я ех-хал к своей... Я к Нине ехал, а потом решил, что слишком нажрался для этого и... не стал к ней заходить. Потом... не помню. Потом я как-то оказался к Дашкиного дома и подумал – а почему бы мне не зайти к ней в гости. Ну и зашел.

Даша молчала, грустно глядя на меня.

– В машине у меня была еще бутылка водки, я ее всю выдул, пока по городу катался, – сообщил еще Васик.

– Удивительно, как тебя только менты не остановили, – проговорила я, – ты же, кажется, ходить не совсем можешь, а не то, что машину вести.

Васик расхохотался так, что едва не рухнул с кровати на пол.