Иллюзион - [11]

— Но как это может быть? — спросил я, проведя пальцем по гладкой поверхности блюда. — Это галлюцинация?

— Можно сказать и так, — согласилась Настя. — Но тогда галлюцинацией надо признать все, что мы видим вокруг.

Я молчал, пытаясь понять, что произошло. Ничего не получалось. Еще минуту назад тарелка была белой. А теперь она стала коричневой.

— Мы просто привыкли воспринимать этот мир определенным образом, — продолжила Настя, почувствовав мое смятение. — Но если разрушить эту привычку, все становится возможным. Видел фильм «Матрица»? Ложки не существует.

Я вспомнил — да, был такой фильм. Там мальчик взглядом гнул ложку. При этом сказал, что ложку согнуть нельзя. А затем добавил: «Ложки не существует».

— Но ведь то фантастика? — возразил я. — Там люди спали в неких капсулах, а мир, который они считали реальным, им просто внушался. То есть был набором компьютерных кодов. Но мы ведь не спим.

— «Матрица» — это фантастика, — согласилась Настя и отодвинула от себя тарелку. Потом встала и подошла к мойке — помыть руки. — Но фантастика очень часто отражает реальность. Конечно, мы не спим ни в каких капсулах. Но то, что мир нам дается в ощущениях, факт. — Она вытерла руки полотенцем и снова села за стол. — Хорошая рыба. Вкусная.

— Спасибо… — сказал я, почти не обратив внимания на последние слова — как раз рыба меня сейчас интересовала меньше всего. — Но ведь эта тарелка существует? — Я указал на блюдо. — И она была белая, я это хорошо знаю. Теперь она другая. Как это может быть?

— Представь, что все, что тебя окружает — сон, — ответила Настя, по обыкновению не глядя на меня. — А во сне возможно все.

— Но ведь это не сон? — не согласился я.

— Между сном и реальностью нет большой разницы. Есть некоторое отличие в качестве, в энергиях. Но не более того. И при некотором опыте реальностью можно манипулировать точно так же, как и сном. Сережа называл окружающий нас мир «Иллюзионом» — говорил, что он гораздо более пластичен, чем мы думаем. Если ты допускаешь такую возможность, то можешь выяснить, какие законы им управляют. А выяснив это, сумеешь не только выйти из-под их власти, но и использовать в своих целях. Уже не мир управляет тобой — ты миром. Лет пять назад, когда мы добрались до этого уровня, у нас разгорелся нешуточный спор — о том, что можно, а чего нельзя. Сергей говорил, что вмешательство в мир, его изменение возможны лишь тогда, когда на то имеется прямое указание Силы. Виктор же утверждал, что мы сами боги, что каждый из нас хозяин своего сна, своей реальности. А значит, не существует вообще никаких ограничений. «Мораль — прибежище слабых», — сказал он тогда. Именно с этого и начались все дрязги. Сергей запрещал ломать мир, перестраивать его под себя. Виктор с ним не соглашался, говорил, что ограничения, которые мы на себя накладываем, есть ограничения разума. Что они целиком искусственны и мешают идти дальше. В конце концов все это закончилось развалом группы. Теперь каждый из нас сам за себя. Точнее, — Настя сделала паузу, — те, кому удалось выжить.

Некоторое время мы молча пили чай. Но мне не нравилось молчание, поэтому я снова предпочел его нарушить.

— Ты говорила, что ты теперь простая смертная. Мне кажется, ты лукавила. Простые смертные не могут менять тарелки.

Настя улыбнулась. Это была та самая улыбка ангела, о которой говорил Сергей. Удивительная улыбка.

— Все это не то, Андрей. Ты этого просто не чувствуешь. Я пустая, за моей спиной ничего нет. Раньше за моей спиной была Джара. Я чувствовала себя наконечником копья, была проводником силы, ее инструментом. Теперь этого нет. Все мои нынешние умения — это уровень банального колдовства. Пусть даже не банального — это следствие знания каких-то законов мироздания, его механизмов. И не более того. Джара покинула меня, я ей больше не нужна. И все мои попытки вернуть ее, приманить снова ничего не дают. Я кричу — а меня не слышат. Я осталась одна.

В голосе Насти я уловил печаль. Захотелось перевести разговор на другую тему.

— Куда ты ездила сегодня?

— На наше место, мы любили там собираться. Сергей оставил в тайнике компакт-диск с материалами группы и его новыми наработками. Я забрала его.

— Значит, надежда есть?

— Надежда умирает последней, — вздохнула Настя. — Позволишь мне просмотреть диск на твоем компьютере?

— Это ведь не мой компьютер. Здесь вообще нет ничего моего, кроме каких-то личных вещей. Поэтому тебе не нужно спрашивать у меня разрешения. Делай все, что хочешь.

— Хорошо, — кивнула девушка…

Настя провела за компьютером остаток дня. Я не возражал, так как, во-первых, сам предложил ей не стесняться, а во-вторых, у меня сейчас просто не было работы. Нужно было дождаться звонка из цеха: тогда будет ясно, принято ли мое предложение по доработке муфты. Точнее, предложение Насти. После этого мне подкинут какую-то новую работенку. Скажу честно, мне уже порядком надоело возиться со всей этой ерундой. Хотелось чего-то более серьезного и интересного. В свое время я учился проектировать сложные роботизированные системы, моим дипломным проектом был подводный телеуправляемый аппарат. Увы, из-за экономического кризиса все это оказалось никому не нужным. Пришлось заниматься всем, что приносит заработок, — от разработки линий по переработке мяса до аппаратов для упаковки лапши.