Иллюзион для скептика - [18]

— Фиг тебе! — проворчал продюсер, стоя у зеркала с электробритвой в руках. — Надоело комедию ломать! Умерла, так умерла!

Он побрился, выпил кофе, оделся и собрался выходить из дому. Ему позарез были нужны деньги. Кредитор ясно дал понять, что ждать не станет. Но где их взять? Меньше всего должнику хотелось продавать антикварную книгу, но ничем более ценным он не владел. Трошкин поместил в Сети объявление, на которое сразу откликнулись несколько человек. Он заломил высокую цену и отказался от торга. Терять ему было нечего, а приобрести он мог большущую сумму в валюте.

В результате переговоров из всех покупателей только один выразил заинтересованность в сделке. Но потребовал снять раритет на видео и отправить ему. Такой подход говорил о серьезных намерениях.

Трошкин предпочитал лишний раз не прикасаться к манускрипту, однако придется сделать исключение. Книга вызывала у него почтение и страх. Он пару раз ее открывал, не сумел понять ни слова, и с тех пор зарекся в нее заглядывать. Она хранилась в его комнате в картонной коробке, в ящике под замком. Как-то во время уборки он достал книгу и сдуру показал Маше. Та пришла в восторг. Потертый кожаный переплет с металлической застежкой и причудливым тиснением выдавал солидный возраст издания.

— Откуда у тебя старинная рукопись? — ахнула она.

— Купил на книжном развале, — солгал он. — Вывалил кучу бабла. Ты не поверишь, сколько! На меня будто затмение нашло. Опомнился уже по дороге домой, в машине. Хотел вернуться, но передумал. А теперь не жалею, что сделал выгодную инвестицию. Знаешь, какие деньги дают на аукционах за подобный манускрипт?

— Нет.

— Вот и я не знал. На такие книги, оказывается, есть спрос. Если это не подделка и не более поздний перевод.

— А что там написано?

— Полагаю, это какой-то медицинский трактат на латыни.

— Можно посмотреть?

— Обойдешься, — отрезал Трошкин. — Ты все равно ничего не поймешь. Это, между прочим, музейный экспонат.

— Руками не трогать? — обиделась Маша.

Больше она об этом не заикалась, а Трошкин продолжал запирать ящик стола, где держал книгу, на ключ, который всегда носил с собой. Мысль о том, чтобы продать манускрипт, не приходила ему в голову, пока он не влез в долги. Финансовый кризис нарастал с пугающей скоростью, не оставляя ему выбора. Он рассчитывал где-то одолжить, перекредитоваться, но отчаянные попытки достать денег не увенчались успехом.

Видно, пришла пора сделать решительный шаг. Продюсер тяжело вздохнул, шагнул к столу и… оторопел. Ящик был приоткрыт, хлипкий замок взломан! Покрывшись потом, Трошкин с грохотом выдвинул его до упора и убедился, что он пуст. Книга пропала.

— Сука! — вырвалось у него. — Воровка! Дрянь!

Ясно, что Маша его обокрала. Сварливая, наглая тварь! Она не просто ушла, чтобы показать характер. Она лишила его надежды на спасение! Зря он с ней связался, не раз потом жалел, но продолжал прикидываться влюбленным. Тьфу!

— Убью! Убью суку! — скрежетал зубами продюсер. — Надо было давно придушить ее! Корней говорил… Он предупреждал! А я не послушал… Лох! Какой-же я лошара! Она все загодя запланировала… А я, баран, ничего не замечал!..

Он метался по квартире, как тигр в клетке. Рычал, изрыгал ругательства, проклинал свою доверчивость и Машину подлость. Стучал кулаками по стенам, разбил пару посудин, перевернул горшок с цветком.

— Я тебя найду, тварь!.. Из-под земли достану!..

Когда его ярость достигла пика, раздался звонок в дверь. Трошкин, задыхаясь и схватившись за сердце, побрел открывать. На пороге стоял приземистый горбун с неприятным лицом. От него пахло табаком и пряностями.

— А, это ты, Корней… Давай, заходи. Фу! Опять дешевым одеколоном облился?

— Тебе не нравится аромат гвоздики?

Горбун разделся в неприбранной прихожей и уставился на хозяина колючим взглядом.

— Угостишь гостя?

— Пошли на кухню, — буркнул Трошкин. — Кофе, чай?

— Виски, пожалуй.

— Еды у меня нет. Так что губы не раскатывай.

— Ты не в духе сегодня? — ухмыльнулся Корней. — Что случилось? Баба допекла?

— Она меня обокрала. Представляешь? Сбежала в мое отсутствие! А мне-то невдомек. Я сразу-то не понял, что она прихватила с собой мои сбережения и смылась.

— Сбережения? Ты же банкрот, Валера. Голый соколик! Сам говорил, что ни гроша за душой.

— Я не деньги имею в виду.

— Вот, как? А что же она у тебя стащила?

— Драгоценности, — соврал продюсер. Он не собирался отчитываться перед Корнеем, какую вещь сперла любовница и тем самым расписываться в собственной глупости. Не надо было перед Машей хвастать раритетом, не возникло бы у нее соблазна.

— На какую сумму?

— Большую. Это фамильные, от бабушки остались. Виски будешь с содовой или со льдом?

— Ты мне зубы не заговаривай, — нахмурился горбун.

Трошкин водрузил на кухонный стол бутылку, оливки на закуску и два хрустальных стакана. При виде спиртного гость расплылся в довольной улыбке.

— Ладно, проехали. Наливай…

После третьей порции хозяин окосел, а у Корнея ни в одном глазу.

— Значит, ты прошлую ночь один коротал? — холодно осведомился он.

— И прошлую, и нынешнюю. У меня дел невпроворот, голова кругом идет! Прихожу и вырубаюсь… Думал, Маша вернется, — вон, полный шкаф ее тряпок! — а она нарочно меня запутала. Чтобы я не догадался! Вещички свои оставила, и я дурак повелся.