Икбал Фарук и сокровища короны - [5]

• Новая антенна

• Замена правого заднего фонаря, который отсутствует полностью, плюс разное.

— Ну, это, вероятно, займет два часа, может быть, немного меньше, если Красуцко быстро отмоет дерьмо, — сказал Керси, бормоча Красутскому вслед. — Мы вернемся за вами в кафе примерно через два часа.

Мы пошли в кафе, заказали кофе для папы и кока-колу для меня и сели на улице. Было полно людей, которые слушали какую-то странную музыку, о которой отец сказал, что это джаз. Он поднялся и пошел к ним.

— Эй, Икбал, это почти так же хорошо, как наша индийская музыка в Болливуде, правда? — крикнул он.

Потом было много-много джаза, и наконец Керси пришел, помахав нам руками и ногами. Мы вышли из кафе, машина сверкала чистотой и была такой новой. Все было сделано и, казалось, работало, да, даже радио работало, отец включил его. Он настроил волну, друзья Бамса запели: «В лодочке они сидят, сидят…»

— Черт, мужик, это радио такого не выдержит, это музыка белого человека. Вот, послушай этот канал, это музыка черного брата, — сказал Керси, из радио раздался тяжелый ритм, он закрыл глаза, и раскачиваясь из стороны в сторону запел:

— О да, о да, я люблю тебя, о да, я люблю тебя…

— Кровь стынет в жилах от этого, что подумают датчане, когда увидят, что вы ведете себя как клоун? — закричал отец и выключил музыку.

— Ого! Как тебе это, Керси! Он сказал, что ты клоун, — воскликнул Красутский и рассмеялся.

— Ты скучный и не понимаешь ритм. Ты наверняка белый. Ну, ладно, ты белый, Красуцко, но как насчет твоего кузена, мой друг, мой коричневый брат, где твое чувство ритма?

— Ладно, не важно, сколько все это стоит? — спросил отец.

— О, парень, ну, парень, специальная цена для тебя, мой друг, всего пятьсот бобов.

— Бобов?

— Да, мой друг, бобы, датки, монеты, парасольки, деньги, монеты, да, то, что мы все любим, старые добрые датские кроны, ну, что скажешь, хорошо или все в порядке?

— Ну, это довольно дешево, и я думаю, что даже в Индии не сделать такое дешевле, к тому же, я вижу, что все сделано хорошо. Да, пойдет, — сказал папа, подмигивая Керси и вручая ему пятьсот крон. Керси дал Красутскому сто крон и положил четыреста в свой карман.

— Скользкий тип, этот Керси, — прошептал отец, когда мы шли к машине.

И отец оказался прав, больше, чем предполагал. Когда мы проехали двадцать метров к Ингольф Альте, где находилось кафе, мы увидели «мазду 626», 1989 года, почти такую же, как у нас.

— Гнилая змея этот Керси! Просто посмотри на эту «мазду»! — крикнул отец.

Правой фары не хватало, и я быстро понял, где эта фара сейчас.

— Икбал, черт возьми, что делать? — взревел отец.

Мы подъехали ближе и увидели полицию, вокруг этой Мазды, они разговаривали с человеком, хозяином, как я догадался. Через открытую дверь было ясно видно, что пропали и рулевое колесо, и панель. Папа ударил по газам, так, что колеса сверкали, пока мы ехали на нашей «новой» машине мимо полиции. Следующие пять-десять минут он гнал как сумасшедший, и только потом остановился.

— Мне нужно… мне просто нужно отдышаться, — сказал он.

— Что теперь, папа?

— Я… я не знаю Икбал. Вокруг меня одни идиоты. Сначала Рафик, змей, а теперь эти два осла. Поэтому нам просто нужно вернуться домой и забыть о последних двух часах. Ты должен пообещать мне, что ты ничего не скажешь маме.

— Ну, мама так и думала, что что-то пойдет не так!

— Да, да, да, но ни слова, Икбал!

— Ладно, ни слова!

— Спасибо, давай вернемся домой, чтобы почувствовать твердую почву под ногами.

Да, с твердой почвой в Блэгэрдсгаде все было в порядке. Все, кто шел с улицы, заворачивали на вечеринку, за исключением мистера Вибрандта и Кристиана Вишвандера Аруна Бурунди Якобсена. Викарий Али вырыл большую яму на лужайке и наполнил ее пылающим углем. Ягненка обернули фольгой и положили в яму. Потом засыпали землей и теперь осталось просто подождать, пока ягненок приготовится. Рядом с засыпанным ягненком стоял огромный стол, со всевозможными яствами, которые семьи приносили с собой.

— Ну, Икбал и Назим, как машина? Починили или она в Швеции? — спросила мама с любопытством.

— Откровенно говоря, Назрин, тебе следует больше доверять мне и этому кузену-механику Али. Он был… да, ээ, очень милый и любезный человек. Но самое главное, что автомобиль починен, — ответил отец.

Мать кивнула, улыбнулась и вытерла пот со лба отца.

— Эй, привет, привет, привет вам, вот и я, это создает только хорошую карму, когда мы все счастливы, — сказал Кристиан Вишвандер Аруну Бурунди Якобсену, который пришел в своем оранжевом костюме индийского гуру.

— О нет, только не этот треклятый хиппи, — прошептал отец и отвернулся в другую сторону.

— Оки-доки, я знаю, я опоздал, но я был на экознакомствах, а затем я практиковал немного йогу, стоял на руках и думал: «Ты полностью расслабляешься в этом положении», а потом я просто упал в полном глубоком экстазе, и мне очень понравилось, очень, и так…. О, парень, привет, кто-нибудь слушает? Мне так грустно, когда люди не слушают… Вы слушаете? — спросил Кристиан.

Но все были гораздо больше заняты появлением мистера Вибрандта. Никто даже не подумал, что он придет на вечеринку, потому что раньше он этого не делал. Он пришел с упакованным ланчем и собственным стулом, который поставил где-то в метре от всех остальных. Он долго стоял и смотрел на ягненка, засыпанного землей, прежде чем заговорить: