Икар - [101]
— Минимум — двадцать.
Джек положил купюру на ее бедро. Отпущенная резинка ударила по телу красотки.
— Хочешь, еще станцую? Пока я только разогреваюсь, — мурлыкнула танцовщица.
Джек, чувствуя себя немного глупо, сказал:
— Ты ведь не из Огайо, а?
Темноволосая прелестница улыбнулась. Снова зазвучала музыка, и она сказала:
— Если тебе так хочется, могу быть из Огайо.
Он покачал головой, а она пожала плечами и вразвалочку отправилась к соседнему столику. Через пару минут она снова сбросила платье и начала извиваться на коленях у другого мужчины.
Джек обернулся и увидел блондинку с неестественно громадной имплантированной грудью, подкатывающуюся к Дому.
— Я тебя никогда тут не видела, — ворковала она, глазея на культю его правой руки.
— А я тут никогда не был, — ответил Дом, зачарованный зрелищем ее грудей, таких твердых, что при ходьбе они даже не покачивались. — Ты откуда родом?
— Я? — переспросила блондинка. — Ниоткуда. — Она обвела рукой зал. — Я тут родилась. Прямо в этой маленькой комнатке.
В полночь, после бесчисленных вопросов и уймы розданных двадцатидолларовых бумажек, Дом объявил, что уходит.
— Я устал, — сказал он. — Думаю, вряд ли из этого что-то выйдет, а моему петушку возбуждения на эту ночь уже хватит. Пойду домой, посижу в горячей ванне и буду думать про то, в каком гребаном мире мы живем.
— Я остаюсь, — сказал Джек.
— А я другого не ожидал, Джеки.
Дом собрался было добавить что-то еще, но передумал, встал и направился к выходу.
Джек устремил взгляд на помост. Молодая негритянка, обхватив ногами шест, поднималась вверх, перехватывая его руками. Два японских господина, сидевших неподалеку, аплодировали с такой страстью, будто только что закрылся занавес после показа «Лебединого озера». Джек поднял руку, дал знак официантке. Ему срочно нужно было выпить еще пива.
Остаток вечера продолжался примерно в том же духе. К часу ночи обнаженная плоть успела прискучить. Женщины, поначалу казавшиеся идеалом совершенства, теперь выглядели похожими друг на дружку. Джек побывал и в частном зальчике, где, как верно сказала распорядительница, подавали шампанское, вот только по вкусу оно больше напоминало имбирный эль и бутылка стоила сто долларов. Здесь было потише, поспокойнее, физических контактов, правда, больше, но женщины точно такие же. Они просто курсировали из зала в зал. Заглянул Джек и в тот зальчик, где танцевали медленные танцы, но от нескольких предложений выйти на танцпол отказался. К половине второго он подсчитал, что успел переговорить с сорока женщинами. Он роздал небольшое состояние двадцатидолларовыми купюрами и все время задавал похожие вопросы: «Ты из Огайо? Знаешь Кида Деметра? Знаешь кого-нибудь, кто знает Кида Деметра?», но ответ был всегда один и тот же: «Нет».
Он стоял у барной стойки с последним бокалом пива. Музыка все еще гремела, танцовщицы производили все те же энергичные заученные движения, как и тогда, когда Джек только вошел в зал. И народу не стало меньше, чем три часа назад. Но с него хватило. Он поставил недопитый бокал на стойку, встал и сделал шаг к выходу. Танцовщица загородила ему дорогу.
— У тебя усталый вид, — сказала она.
Джек кивнул и улыбнулся. Эта девушка была хорошенькая. Вроде бы с примесью латиноамериканской крови. В платьице из золотой парчи, едва прикрывавшем бедра. Лиф платья был расстегнут и открывал на обозрение маленькие, но твердые груди. «Боже! — подумал Джек. — Настоящие, что ли? Для такого заведения это просто чудо!» Кривоватая усмешка. Эта девушка выглядела немного более настоящей, чем большинство из тех, что вились вокруг Джека всю ночь. Она смотрела на него с любопытством, словно изучала или запоминала на будущее.
— Хочешь станцевать со мной? — спросила она. — Это будет получше витаминов.
— Ты, случаем, не из Огайо? — устало осведомился Джек.
— Из Ньюарка, — ответила она.
Джек закатил глаза. Не стоило ждать божественных подарков в этом местечке. Беспомощно разведя руками, он проговорил:
— Доброй ночи. Я ухожу.
Он попытался протиснуться между ней и табуретом, а она выставила бедро и обиженно проговорила:
— Эй! Мне показалось, что тебе нужна девочка из Огайо. Разве не ты про такую всю дорогу спрашивал?
— Ты же сказала — из Ньюарка.
— Так и есть, — подтвердила Затейница. — Ньюарк, штат Огайо.
— Меня зовут Лесли, — сказала она.
Это было ее настоящее имя. Она не стала бы морочить голову другу Кида. Лесли Сезар. В клубе ее называли Гвинет. Здесь любили, чтобы девушки брали себе сценические имена, а она была большой фанаткой Гвинет Пэлтроу, считала ее просто классной, кроме шуток. Она сказала, что сама она тоже актриса. Ну да, правда, в последнее время мало работала. Сниматься в кино — это так тяжко. А танцевать здесь очень даже легко и просто. И денег она зарабатывала много — в хорошую ночь до пятнадцати сотен, а порой и две тысячи набегало, так что дело того стоило…
Джек сказал ей, что хотел бы поговорить с ней о смерти Кида, и заметил, что она слегка прищурилась, но только на долю мгновения. Она сказала, что с радостью поговорит с ним. Но она не могла просто взять и бросить работу. Она могла бы с ним посидеть, но ему придется ей заплатить. Иначе ей достанется от управляющего. Она могла бы то и дело садиться к нему на колени, тогда все выглядело бы так, словно она пытается вытянуть из него побольше денег.
