Иисус и апостолы исполняли Тору - [21]
Эта мишна говорит о царе Агриппе II (умер в 92 г. н. э.), бывшем наполовину евреем по матери Кипре. В этой мишне старейшины безусловно объявляют его евреем; они не пошли бы на это, если бы галаха не заставляла решить вопрос именно таким образом. Шифман предполагает даже, что эта галаха была принята за 400 лет до первого века н. э. Он обобщает свои выводы следующим образом: «Ко времени возникновения христианства эта галаха уже безусловно определяла, что евреем по рождению считался ребенок, рожденный матерью еврейкой».[48]
Относительно того, подпадал ли под эту категорию Тимофей, Поулисон отмечает: «По еврейским обычаям Тимофей считался евреем, а его обрезание воспринималось как исправление допущенного некогда недосмотра. С точки зрения Евангелия, не было никакой необходимости вводить Тимофея в Завет».[49] Раз Тимофей, согласно принятой в первом веке интерпретации Торы, считался евреем, он был без каких бы то ни было затруднений обрезан, после чего должен был вести жизнь иудея (см. Гал. 5:3). Как отмечает далее Поулисон:
Павел обрезал Тимофея ради иудеев … Дервии и Листры. Они … знали о том, что отец Тимофея, грек, был против обрезания сына. Поступая таким образом, Павел показывал свое уважение к раввинистическому иудейскому воззрению, … согласно которому Тимофей был евреем, поскольку еврейкой была его мать: ответственность за обрезание Тимофея лежала на Павле, как его наставнике в иудействе. Если бы мнение раввинов не имело значения для Павла, он бы отказался давать разрешение на обрезание Тимофея, как он сделал в случае с Титом.[50]
Если бы равви Шаул не уважал Тору, у него не было бы оснований обрезывать Тимофея. В Торе ясно сказано, что всякий еврей мужского пола должен быть обрезан (см. Быт. 17:10-14). Обрезывая Тимофея, Шаул исполнял повеления Торы. Он также с уважением относился к общему мнению местной иудейской общины, которая формулировала свое отношение к этому вопросу на основе своего толкования Торы.
Шаул просто на деле утверждал те принципы, которым учил. В 1 Кор. 7:17-18 Шаул призывает верующих оставаться частью своего народа после обращения в веру в Йешуа как Мессию. Для Тимофея, чтобы сделать это, нужно было обрезаться. Если бы, с точки зрения Шаула, мессианским иудеям не следовало соблюдать Тору, он не стал бы обрезывать Тимофея. Сам факт этого обрезания говорит о том, что Шаул по-прежнему соблюдает Тору.
Соблюдение Торы в Филиппах
В 16-й гл. Книги Деяний мы видим Шаула в Филиппах, городе на северо-востоке Македонии. В 16:13 читаем, что, находясь в Филиппах, Шаул и его окружение снова празднуют Субботу: «В день же субботний мы вышли за город к реке, где, по обыкновению, был молитвенный дом [место встречи минъяна, иудейского молитвенного собрания]».
Это означает, что, распространяя весть о мессианстве Йешуа в Филиппах, Шаул соблюдал Субботу согласно местному обычаю, участвуя в собраниях за пределами города. Он продолжал соблюдать Субботу во время своих путешествий в качестве эмиссара. Книга Деяний рассказывает, что в Филиппах Шаул останавливался у женщины по имени Лидия (см. стт. 14-15). Ставился вопрос о том, мог ли Шаул вместе со своим окружением оставаться ритуально чистым, живя в доме Лидии. Многие готовы допустить, что Шаул пошел на компромисс в отношении соблюдения Торы и вынужден был перестать есть только кошерную пищу (согласно Лев. 11). Однако мне хотелось бы обратить внимание на то, что в Деян. 16:14 Лидия названа
‹себоменэ тон Тэон› (греч. «чтущая Бога»). Значение выражения «боящиеся Бога» (
‹йирэй Гашем›), отчасти соответствующего
‹герей га-шаар› – «прозелиты [стоящие у] врат», играет для нас решающую роль, помогая понять, кем была Лидия, а также ответить на вопрос о соблюдении Торы Шаулом. В своем очерке категорий, на которые в первом веке делили язычников и обращенных, Патриция Фишер сообщает, что обозначение «боящиеся Бога» относилось к «той специфической группе язычников, которые участвовали в синагогальном служении и принимали иудейское вероучение и иудейский образ жизни для себя, так что лишь совсем немногое отделяло их от формального обращения».[51]
Кроме того, так называли язычников, уверовавших в Бога Израилева, соблюдавших ритуальную чистоту и законы кашрута у себя дома. Фишер также замечает, что они были очень важной составляющей иудейских общин рассеяния. Это заметно, если мы обратим внимание на важность роли Лидии в ее иудейской общине. Поулисон также отмечает, что нет свидетельств о протестах иудейской общины Филипп или окружающих областей против их (Шаула и его окружения) поведения.[52] Если бы Шаул и его спутники остановились в ритуально нечистом окружении, мы ожидали бы тех или иных проявлений протеста против их неуважения к Торе и иудейским обычаям со стороны местной иудейской общины. По меньшей мере, это могло бы серьезно помешать им в распространении вести о Мессии среди своих собратьев.
Кроме того, зачем находилась бы Лидия среди собравшихся на берегу реки в Субботу, если бы она не соблюдала Тору как «боящаяся Бога»? Таким образом, мы видим, что равви Шаул не отступает от своего верного Торе образа жизни, находясь в Филиппах на попечении у Лидии и при ее материальной поддержке. Освободившись из заключения, Шаул вновь возвращается в свою ритуальную иудейскую среду в доме Лидии. В конечном счете, если бы Шаул находился в Филиппах в некошерном окружении, он не смог бы, будучи в здравом уме, утверждать то, о чем говорит в Деян. 28:17. Значение этого стиха мы обсудим в следующих разделах данной главы.
