#Ихтамнет - [21]

– Старый – Охотнику. По разрыву…

Огонек упрямо катится, вот-вот скроется под горой. Вдруг мина накрыла его, и, еще не веря в случившееся, линия обороны молчала, но заторможенно, под рокот разрыва, засвистела-заулюлюкала.

– Старый, есть попадание. Три мины беглым огонь. Давай. Давай.

Два взрыва ударили по месту, третий ушел далеко вправо, что, однако, не омрачило ликования. Впервые за ночь кто-то умер. Из-за чернильной бархатной горы, мигнув, покатилась бриллиантовая булавочная головка.

– Когда вы кончитесь, – насупился Охотник. – Твари. Али!

– А?

– Скажи своим, чтобы уезжали. Арта устала. – Щелкнула тангента, зашипел эфир: – Старый – Охотнику.

– На связи Старый.

– Ориентир сорок шесть. Восток сто. Авто́.

– Охотник, – позвал Али.

– Ну? – Охотник оторвался от окуляра.

– Уже человек сто приехало.

– Забей, братишка. Нам уже ни холодно, ни жарко. Хоть миллион – один хер.

– Что-то дофига, – засомневался Али и поежился. – Где долбаная авиация?

Тень вклинился в разговор:

– Дорого за каждой машиной гоняться. Бомба стоит, как мы с тобой. Экономия, братан. Продержимся как-нибудь.

– Чего ты там «продержимся»?

– Ты же пулеметчик, Черноморский флот!

– Я ебал! – Алик зло сплюнул под ноги.

– Старый – Охотнику, ориентир сорок два… Али, не галди… Восток триста пятьдесят. Три мины – огонь… – Охотник вытер пот флисовой шапкой. Покосился в сторону пулеметной ячейки. Али ощутил внимание и соврал:

– Замерз, бля. Что за страна, – сказал Али, стуча зубами.

– Старый – Охотнику. Промах. По разрыву – восток сто пятьдесят. Дистанция норма…

– Нателку забыл, – пробормотал Али.

– Свитер дать? – посочувствовал Тень. – Одеяло?

– Тухлятиной несет.

Они втроем молча провожали горящие фары. Охотник не выдержал и крикнул в рацию:

– Дайте огня, блядь!

Цель невредимо скрылась под горой. Охотник выругался, чтобы тут же известить:

– Ориентир сорок шесть. Цель номер восемнадцать…

Тень задумчиво, уже без намека на сарказм, предложил:

– Алиша, а давай-ка мы тебе патрончиков позаряжаем.

– Старый – Охотнику, цель восемнадцать. Дайте пристрелочный наконец, блядь!

Тень доложил:

– О, еще один.

Охотник дежурно осветил журнал наблюдений синим фонарем, губы что-то зашептали в унисон записываемой информации. Цель номер восемнадцать мигнула и скрылась в каньоне. В конечном пункте своего движения.

                                          * * *

Небо над бархатными черными горбами раскололось фиолетовой трещиной.

– О, братан, скоро начнем. – Тень показал из-под одеяла кончик носа. Снайпер сидел, прислонившись к узловатому оливковому стволу.

– Алишка. Алишка!

Краем глаза он увидел – в ячейке пусто. Окоп был обложен камнями, за спиной – стена, поверх – острые осколки обрушенного перекрытия висят на перекрученных узлах арматуры. Алик выполз из дыры в стене на четвереньках и ужом нырнул в свое укрытие. Закряхтел, натягивая на себя обивку дивана.

– Тень, спишь? – спросил он.

– Чего тебе?

– Опять что-то с животом.

– Просрался, что ли?

Али подтвердил слабым голосом:

– Не могу уже. Отравился, наверное, – предположил он.

– Да не.

– И замерз. Ноги не чувствую.

– Посри еще, – предложил Тень, – согреешься.

Пауза повисла ненадолго.

– Скоро поползут.

– Может, обойдется?

– Не факт. Пулеметчика завалить – первое дело.

– С-сука.

– Не ругайся, братан.

Они замолчали. Тень смотрел в шевелящуюся тьму, не сосредотачиваясь ни на чем. Вязкая студеная тишина окружала со всех сторон. Не трогало будущее, отстало прошлое, настойчивая апатия забила простуженное горло. Даже дышать не хотелось. Он прикрыл глаза. И тут же сомлел. Автоматически перевалившись на другой бок, подоткнул одеяло. Облачка пара садились на грязный ворс и, растекаясь под нижней губой, хватались инеем. Сознание поплыло, но до определенной поры… Снова зашуршала бетонная галька. Тень приоткрыл глаза. Али. Опять гадит.

– Как вы? – Командир технарей присел на корточки у него за спиной.

– Замерз. Охотник, скорей бы сдохнуть, – откликнулся Тень.

– Садыки ушли, – объявил Охотник. – Все.

Живот свело могильным холодом.

– Пофиг, – соврал Тень. На зеленом поле ПНВ31 ни одного огня, но беспокоит фоновое мятное свечение в каньоне. Деревня. – Кучкуются бабаи. Готовятся кафиров убивать. Помолятся – и нате вам.

– Куда только? – Охотник вздохнул. – Может, это некультурно, но хотелось бы, чтобы огребли не мы.

– Не. – Тень заметил движение в соседнем окопе и повысил голос: – Точно к нам. Потому что кто-то очень много срет.

Охотник отвернулся, чтобы спрятать улыбку.

                                          * * *

Кровавый рассвет. Серая мгла растворила в себе руины, камни, деревья. Восход оторвал иссиня-черное небо от глубокой пустоты. Тень перебирал слова псалма девяностого. Язык шевелился, едва задевая воздух, выдавая эфиру лишь Богу доступные слова. Псалом течет ручьем, заглаживая и утончая страхи. Глаза оглаживают край ущелья. Тело вибрирует, но дух уже перестал метаться, придавленный молитвой. Холод касается спины, не разберешь – мандраж или мороз. В рации на ротном канале – рутинная толкотня. Но ощущается напряжение.

– Охотник – Старому.

– На связи Охотник.

– От вояк. В деревне три сотни бородатых. Восемь машин выдвинулось в вашу сторону. Внимательно.