— Э, нет! Мозг, командный центр, все равно остается.
— Не факт. Можно передать часть функций, например, всю обработку сигнала.
— Ага, Лауда, я понял. На всякое мое возражение…?
— Конечно, капитан.
— А раз вы прибегаете к такому методу, значит, у вас есть и предложение.
— Есть. Надо попытаться им объяснить, что разделение на части для нас гибельно. Возможно, они прошли всю эту эволюцию и полагают, что то, что они видят — нас, — это лишь конгломераты частиц, собранные для выполнения функций, а к контакту мы способны только в разобранном состоянии, и ждут, когда мы разберемся и смешаемся с ними.
— Для лучшего взаимопонимания, — добавил капитан.
— Для лучшего взаимопонимания, — как эхо, повторил биолог. Они сняли фильм, объясняющий все, и проецировали его лазерами на облака — зачем что-то изобретать, когда все описано у пана Станислава. И они были поняты, и им был дан ответ. Ответ гласил: «Когда ваша эволюция догонит нашу и вы разделитесь, контакт будет приветствован».
* * *
Рохан аккуратно снял черный том с пульта, ощетинившегося ручками, и произнес, обращаясь как бы в пространство: «Вы знаете, я только сейчас понял — есть то, что мы не сможем понять. Никогда. Он, — капитан покачал толстым томом, который держал на весу, и сделал паузу, — он был прав. Начинайте стартовую процедуру».
