— Она мне не подруга, — пояснил он.
— Ну, тогда подруга Макса.
— Только не говори мне, — сказал он, горестно качая головой, — что мальчишка уже успел пригласить ее на обед.
Мать улыбнулась.
— Я подумала, мне стоит предупредить тебя.
— Звучит так, словно все уже потеряно.
— Она тебя чем-то не устраивает?
— Да нет же, устраивает. Очень даже устраивает. Она намеревается провести здесь Бог знает сколько времени, суетясь, вмешиваясь в мою работу и фотографируя меня и лошадей для рекламы каких-то чертовых духов.
— Правда? Как интересно.
— Ты находишь? А тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь не давал тебе покоя день и ночь, докучал и мешал заниматься делом?
— Ну, не знаю, — ответила мать, — возможно, тебе пойдет на пользу общество взрослого человека.
— Человека? Да тут скоро будет вся съемочная группа. И почему это мне нужно взрослое общество? По-твоему, я становлюсь похож на отшельника? — спросил он.
— Нет, конечно. Дело просто в том, что твой отец и я…
— Знаю, знаю, он уже сказал мне. Вы хотите, чтобы я устроил свою жизнь. Нашел кого-нибудь на замену Молли. Я не собираюсь этого делать. У меня уже была любовь. И я не намерен снова влюбляться. Тем более в залетную пташку.
— Я не говорю о том, что ты должен снова влюбиться, — мягко объяснила она. — Я говорю только, что было бы неплохо пригласить кого-нибудь на обед.
— Чудесно. Приглашай ее на обед. Приглашай хоть все рекламное агентство, если тебе так хочется.
— Это не мне так хочется, а Максу. Я хочу как лучше. И не могу отделаться от мысли, что тебе следовало бы расширить круг общения; не все с одними лошадьми общаться.
— Хорошо, хорошо. Она может остаться на обед. Теперь ты довольна? — спросил он.
— Ты точно чокнутый, — сказала мать, нежно улыбнувшись. — Дай мне знать, как все пойдет. Я имею в виду запеканку.
Вовсе не это она имела в виду, подумал он, глядя ей вслед. Его мать — неисправимый романтик. Не успокоится, пока он не найдет кого-нибудь — маму для Макса, подругу для него самого. До этого года она не трогала его, а тут начала намекать, что в городе есть много незамужних и разведенных женщин. До сих пор ему удавалось не обращать на это внимания. Но сегодня в ее глазах появилось выражение, какого он никогда раньше не видел, — выражение спокойной решимости.
Заведя наконец лошадь в стойло, Джош неохотно поплелся к дому, где наткнулся на Мисс Лучшая Реклама Года.
— Я как раз собиралась уезжать, — сказала гостья, держась за ручку двери.
— Я думал, вы останетесь обедать.
— Вы в самом деле так думали? — (Огонек в ее глазах не оставлял никаких сомнений: она приятно удивлена, что он не выставил ее за дверь. Может быть, ему и в самом деле нужно взрослое общество.) — Нет, — сказала она, — мне бы не хотелось вас стеснять.
Джош вытер платком лоб.
— В чем дело? Вы не любите «пастушью запеканку»?
— Я люблю «пастушью запеканку». То есть… думаю, она мне понравилась бы. На вид она восхитительна.
— Раз уж вы здесь, вполне могли бы остаться.
— Если вы уверены…
— Пойду умоюсь, — сказал он и направился через коридор в ванную.
Бриджет присела на краешек грубого соснового стула. Неужели ее пригласили на обед в тот самый дом, из которого только вчера выставили? Разумеется, не он ее пригласил, а его сын. Но он не стал возражать. Она была благодарна ему и за это.
За столом почти не говорили, но угощение было чудесным. Мать Джоша замечательно умела готовить. Об этом Бриджет ему и сказала.
— Это и сравнивать нельзя с тем, чем кормят в городской закусочной, — и она принялась за добавку.
Отрезая себе второй внушительный кусок, он метнул на нее такой взгляд, словно она заявила, что намерена впредь питаться здесь, вместе с ним.
— Зато в закусочной можно получше познакомиться с местными жителями. Люди здесь такие дружелюбные и разговорчивые, — добавила Бриджет. Хозяин промолчал. Возможно, подумал, что она сравнивает его с болтунами в кафе и сравнение не в его пользу. — Именно там я услышала про ярмарку диких лошадей. За завтраком сегодня утром.
— А-а.
Завтрак, как давно это было. После этого Бриджет уже успела заполучить самого восхитительного Дикого Мустанга, многое узнала о настоящих мустангах, хотя мало что узнала об этом мужчине. Да и зачем? Достаточно того, что она познакомилась с его сыном и матерью, видела его ванную комнату изнутри, а теперь вот сидит напротив него за обеденным столом. Чего еще ей желать?
— Прошу прощения, — сказал Макс, спрыгивая со стула.
Отец удивленно взглянул на него, вдруг обнаружившего хорошие манеры.
— Да, конечно.
— Мне нужно испробовать новую рогатку. Я обещал Бриджет, что научу, как ею пользоваться. А потом научу ее ездить на велосипеде.
Когда он выбежал через заднюю дверь, она улыбнулась.
— Кажется, я была многого лишена из-за того, что мое детство прошло в городе.
— У вас не было рогатки? — спросил Джош, подняв брови.
— Ни рогатки, ни велосипеда, ни лошади.
— Чем же вы развлекались?
— Ммм… не помню точно. Но уверена, у меня не было столько развлечений, сколько у Макса.
— И не было столько ссадин, — добавил он.
— О, нет, я никогда не падала. Моя мама не допустила бы этого. Мамы могут быть чрезмерно заботливыми. Моя была как раз такой.
