Игры Вышнего Мира - [78]

— Будешь поступать в университет?

— Ещё не решил. Вот отдохну годик от учёбы, тогда и сориентируюсь по обстоятельствам. — Бен доел мясо и поднялся. — Ну что, двигаем дальше? Кстати, куда ты направляешься?

— Пока не знаю. Жду встречи… гм, с работодателем, если можно так выразиться. А ты что собираешься делать?

— Поеду с тобой, что же ещё. Как я понимаю, моё задание по-прежнему остаётся в силе.

— Вот и отлично! — искренне обрадовался Ларссон, которому уже надоело путешествовать в одиночку. — В компании всё-таки веселее. Пока Вышние не дадут о себе знать, будем ехать в сторону Торнина. Не возражаешь?

— Конечно, нет. Как раз наоборот — рад буду снова увидеть школу.

Они превратили котов в лошадей, распределили между собой поклажу и не спеша тронулись в путь. Дорóгой Бен рассказывал о своей учёбе в школе и академии, а Ларссон в основном слушал его и лишь время от времени что-то спрашивал для поддержания разговора. Иногда своё слово вставлял Ральф — правда, нечасто, поскольку в лошадином облике ему было гораздо сложнее выражать свои мысли, чем в кошачьем. И хотя ещё в самом начале знакомства он просил не жалеть его, Ларссон помимо собственной воли испытывал к Ральфу острую жалость. Чрезмерная словоохотливость, а точнее — болтливость, была характерной чертой всех котов-оборотней, и вряд ли Ральф представлял собой исключение из этого непреложного правила. Ему явно недоставало полноценного общения, заменить которое не в силах никакое мяуканье с жестикуляцией. Положение могла бы спасти телепатия, только вот беда — оборотни были способны лишь принимать мысли, но не посылать их. А постоянно рыться у Ральфа в голове, вылавливая то, что он хочет сказать, — занятие крайне утомительное и неприятное как для него самого, так и для его собеседника…

— И всё-таки, — спросил Бен, когда они проехали миль пять по Равнине. — Почему ты стал работать на Вышних? Из идейных соображений?

— Если под этим ты подразумеваешь большую любовь к Вышнему Миру, то нет, — ответил Ларссон. — Другое дело, что я не прочь насолить Преисподней.

— Из-за отца?

— В частности, из-за него. А ты почему согласился им помогать?

— Ну, прежде всего, не посмел отказаться, — честно признался Бен. — Всё-таки они Вышние. И хотя моя религия не отождествляет их с Богом, тем не менее… в общем, этой силе не принято отказывать. К тому же в их поручении не было ничего, что вступало бы в конфликт с моей совестью. Помочь человеку, за которым охотится Нижний Мир, — дело если не святое, то как минимум достойное. А ещё Вышние обещали разыскать мою старшую сестру.

Ларссон мигом насторожился:

— Её что, похитили?

— Да нет, она сама сбежала. Давно, когда мне было четыре года. Я почти не помню её — в памяти сохранились только какие-то смутные, неясные образы. Долгое время я верил отцу, который говорил, что она опозорила нашу семью, ограбила родительский дом и скрылась с каким-то проходимцем. Но с некоторых пор я начал сомневаться в правильности отцовской версии, даром что её придерживались и другие родственники. На каникулах перед третьим курсом академии я повстречал нашего бывшего дворецкого, который рассказал мне, что причиной бегства сестры были планы отца насильно выдать её замуж. А ещё я узнал, что года через три после тех событий человек, с которым сбежала сестра, тот так называемый проходимец, а на самом деле её муж, приезжал, чтобы помириться, но отец оставался непреклонным и даже хотел арестовать его. Я не могу припомнить этот случай — наверное, как раз тогда меня не было дома. Или я просто забыл.

Слушая Бена, Ларссон старался сохранить на лице выражение вежливого любопытства и ничем не выдать своего изумления. А изумляться было чему — ведь то, что говорил Бен, весьма походило на историю Ривы Шолем.

«Невероятно! — думал он. — Вот так совпадение… Хотя какое, к чёрту, совпадение! Мы же встретились отнюдь не случайно — его прислали Вышние…»

— А как зовут твою сестру? — словно между прочим поинтересовался Ларссон.

— Рива, — ответил Бен, тем самым подтвердив его догадку. — Ах, извини! — спохватился он. — Я же не представился тебе полностью. Меня зовут Бен Шолем. Вернее, Беньямин — но я предпочитаю сокращённую форму своего имени.

После недолгих колебаний, Ларссон спросил:

— С какой ты Грани?

— Нирим. Вряд ли ты слышал о ней.

— Представь себе, слышал, — сказал Ларссон и для пущей верности решил уточнить: — А твоего отца звали Элай, верно?

Бен посмотрел на него удивлённо и с некоторым подозрением:

— Верно. Откуда ты знаешь?

Ларссон достал из внутреннего кармана изъятые из мемуаров МакГрегора страницы и выбрал среди них те, которые касались Ривы Шолем.

— Вот, прочитай, — произнёс он, протягивая их Бену. — Вышние не зря послали тебя ко мне.

Глава 10

Марка разбудило настойчивое мяуканье. Раскрыв глаза, он увидел перед собой мордочку Карины; её жёлтые глаза блестели в свете ночного светильника.

— Он появился, да? — сонно спросил Марк. — Ты точно не обозналась?

Кошка снова мяукнула. Марк убрал её со своей груди, поднялся и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. По его мысленной команде зажёгся верхний свет. Настенные часы показывали двадцать минут четвёртого.