Игры в замужество - [37]

Нил поднял чашку и отпил обжигающий глоток ужасного варева. Он сварил самый плохой кофе в мире..

— Хорошо. Теперь надо тащиться с извинениями, чтобы очистить совесть. — Он открыл заднюю дверь, выпуская их на утреннюю прогулку. — Я запущу вас обратно перед тем, как уйду на работу.

Пожелайте мне удачи.

Собаки без оглядки понеслись по веранде на открытую площадку.

Он пересек двор. Позвонил в дверь и, не зная, куда девать руки, сунул их в карманы. Может быть, прошла всего минута до того, как Тамми открыла дверь, но ему казалось, что прошла целая вечность.

— Можно войти? Я на минутку. В семь тридцать мне надо быть в офисе.

Она молча отступила, открыла дверь пошире, впуская его. Нил никогда ее такой не видел. Волосы спутаны, на лице никакого макияжа. Ее ресницы, обычно длинные от туши, оказались песочного цвета.

Она казалась моложе и беззащитнее, но все равно была красива.

— Мне нравится, как ты выглядишь. Но я не за тем пришел. Я пришел не для того, чтобы смотреть на тебя. Я пришел извиниться.

За последние две недели ему часто приходилось наблюдать, как она скрывала эмоции. Но на этот раз Тамми отгородилась кирпичной стеной.

— Нет проблем. Мы все когда-нибудь говорим то, что не имеем в виду.

Несмотря на то, что она улыбалась, ее глаза были похожи на глаза незнакомца, у которого он спрашивает дорогу.

— Я немного зашел за рамки. Надеюсь, ты меня простишь.

— Принимаю твои извинения. Не думай больше об этом.

Расстроенный, Нил едва не поддался желанию завопить. Но как можно было обижаться на женщину, которая вежливо, сохраняя дистанцию, принимает твои извинения и советует тебе не беспокоиться?

— Спасибо за то, что зашел. Мне нужно принять душ, и тебе пора на работу. — Она подтолкнула его к двери и закрыла ее перед его носом, оставив Нила на ступеньках.

Черт, черт и еще раз черт! Он чуть не стал пинать ногами пластикового Санта Клауса, стоящего на газоне перед домом. Постоял, подумал и поплелся домой. Открыв заднюю дверь, свистнул собак. Они пронеслись мимо него в холл.

— Это была та еще головомойка, если вам интересно знать.

Джиджи с лаем обежала вокруг него.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Нил сидел на ее кушетке. Он позвонил и спросил, можно ли ему прийти. Хотя Тамми знала, что мудрым ответом было бы «нет», ей очень хотелось увидеть его. Может быть, они перейдут на дружеские соседские отношения.

Нил глубоко вдохнул.

— Ты сказала, никаких игр, и я смирился. Ты сказала, никакого притворства, и я смирился. Теперь я собираюсь все сказать напрямик. Я не собираюсь притворяться, что мне хочется от тебя уйти.

Нет. Я не собираюсь играть в игру, что мне все равно, если ты уйдешь к другому. Мне не все равно. И я не собираюсь притворяться, что в том, что было между нами, нет ничего настоящего и особенного.

Есть. И я не собираюсь говорить, что не люблю тебя. Люблю.

Ух! К этому она была не готова.

— Ты меня не знаешь. Мы просто соседи. Да, мы были любовниками. Но ты недостаточно хорошо знаешь меня, чтобы полюбить. — Если бы он хорошо знал ее, он не смог бы ее полюбить.

— Почему ты не хочешь понять, насколько хорошо я тебя знаю? Ты прикрываешься своей плохой репутацией, как щитом. Ты скрываешь за ней себя реальную и держишь всех на расстоянии, чтобы они не рассмотрели женщину, которая за этим скрывается. Вот это — «вы получаете то, что видите» — самое большое твое притворство.

— Послушай. Ты думаешь, что любишь меня, но когда ты узнаешь, какая я на самом деле, ты сразу же разлюбишь меня. Если я такая нереальная, тогда зачем ты стоишь здесь и тратишь свое драгоценное время с такими, как я?

Нил встал и зашагал к камину. Потом повернулся и напряженно посмотрел на нее.

— Потому что я знаю тебя реальную. Как только я увидел тебя, меня к тебе потянуло.

— Верю, я была голой.

— Не только поэтому, и ты знаешь об этом. Скажи мне, что я ошибаюсь в двух вещах. Скажи мне, что я сумасшедший, что нас ничто не связывает. И скажи мне, что ты не любишь меня. Скажи мне, что это не любовь я вижу в твоих глазах. Скажи мне, что это не любовь я ощущаю в твоих прикосновениях.

Она отошла от него и посмотрела в окно. Потом сцепила руки, пытаясь унять дрожь.

— Раз уж мы об этом заговорили, скажи мне, что ты не любишь Беллу, — упорствовал Нил.

Почему он не замолчит? Почему не уйдет? Но он и не уйдет, пока не получит то, за чем пришел.

Правду.

— Хорошо. Я люблю тебя. Я люблю тебя и эту ненормальную собаку и даже всех твоих животных. Но это ничего не меняет.

— Черта с два! Меняет.

— Это ничего не меняет, — твердо повторила она.

— Выходит, несмотря на то, что ты любишь нас, ты не можешь дождаться, пока кто-нибудь придет и заберет у тебя Беллу. И, несмотря на то, что ты любишь меня, ты мечтаешь увидеть меня с другой женщиной?

— Так будет лучше для вас двоих. — Он слепой, если не может этого понять.

— Большей глупости я никогда не слышал. Почему бы нам самим не решить, что для нас лучше?

— Ты что вообразил, Нил, если мы любим друг друга, то будем жить долго и счастливо?

— Да, Тамми, я так думаю.

— У меня для тебя плохие новости. Так не бывает. У меня не получается любить людей. — Все они имеют обыкновение уходить. Ее мать, ее мужья.