Игры сознания. Нейронаука / психика / психология - [8]

[9] Hundert E. The Brain’s Capacity to Form Delusions as an Evolutionary Strategy for Survival // Phenomenology Language and Schizophrenia. / ed. M. Spitzer et al. – New York, 1992.

[10] Серл Джон. Открывая сознание заново. Москва, 2002.

[11] Kendler K. A Psychiatric Dialogue on the Mind-Body Problem. American Journal of Psychiatry 2001. 158:7, 989–1000.

[12] Goodman A. Organic Unity Theory: the Mind-Body Problem Revisited. Am J Psychiatry. 1991 May; 148(5): 553–63.

Раздел II. Расколотое сознание

Self

Шотландский философ Вильям Гамильтон в «Лекциях по метафизике и логике» (1859–1860 гг.), рассуждая о сознании, делает маленькое лингвистическое отступление. В английском языке слово «я» (I) звучит неотличимо от слова «глаз» (eye), поэтому в научных статьях лучше использовать латинское слово ego или английское слово self [1].

Когда в 1913 г. в Берлине была издана «Общая психопатология» Ясперса, немецкое Ich в текстах такого профиля часто переводили как ego. Ich несет в себе много философских коннотаций, когда используется как существительное (das Ich). «Ego-disturbance», английский перевод «Ich-Störung» (дефект Я), приближает это понятие к психоналитическому дискурсу, чего не происходит при использовании слова self.

В русских текстах английское слово self вроде бы легко заменяется словом «я». Но есть причины, не фонетического, а грамматического характера, затрудняющие использование этого простого слова. Иностранным термином удобнее обозначать концепцию. Слово «я» слишком частотное и бытовое, и в устной речи возможны неуклюжести вроде: «Сегодня я буду говорить о я». Латинское «ego» не подходит потому, что оно исторически привязано к фрейдизму, а стилистически отягощено коннотациями из ряда «эгоцентризм», «эгоизм», «раздутое эго» в смысле неадекватного самомнения.

Слово self в русском обиходе популяризовали переводчики книг по гештальт-психологии. Гештальт-терапевты считают необходимым разделять термины «я» и self, отсюда передача в русских текстах этого слова без транслитерации, что, кстати сказать, не так часто встречается даже в переводах таких труднопереводимых книг, как, к примеру, труды Хайдеггера. Хотя принято считать, что многие термины Хайдеггера настолько уникальны, что их невозможно перевести.

Допустим, что понятийное поле self не полностью совпадает с понятийным полем русского выражения «собственное Я». Тогда иностранное слово self позволительно использовать до тех пор, пока в русском языке не обнаружится хороший эквивалент.

***

Проблема воздействия психофармакологических средств на self обычно обсуждается в контексте медицинской этики. Ни в какой другой медицинской области не чувствуется такая угроза для целостности личности как в психиатрии.

Напряжение фиксируется на уровне мифов и общественных страхов. Психиатрию связывают с политическим контролем и технологиями подавления воли человека. Одно из самых известных литературно-кинематографических произведений о психиатрии «Пролетая над гнездом кукушки» как раз об этом – о том, как индивидуальность становится жертвой безжалостной системы унификации. В таком ракурсе совершенствование методов воздействия на психику видится как модернизация полицейского оружия.

Но этическое измерение психофармакологии не обязательно связано с чем-то негативным, с подозрениями и опасениями. Со временем в этой области будет появляться все больше вопросов, связанных с препаратами, которые не просто избавляют от болезненной симптоматики, но и добавляют новую силу человеческому мозгу. Имеются в виду вещества, с помощью которых можно будет расширить объем памяти, улучшить сообразительность и добиться абсолютно непоколебимой эмоциональной стабильности.

На психотропные вещества можно смотреть как на многообещающий инструмент расширения личного потенциала, не подавляющий человеческое я, а, наоборот, помогающий индивидуальности достичь небывалых высот. В рамках подобных, совсем даже не оторванных от реальности футурологических обсуждений, регулярно всплывает тема «психофармакология и self» [2].

***

Эту тему можно попробовать разобрать феноменологически, не удаляясь от реальности современной психиатрии. Феноменология – не философское учение, а подход к обсуждению философских проблем в перспективе опытного переживания. Феноменология теоретизирует от первого лица.

Ключевой вопрос философии сознания – существует ли материальный субстрат сознания – не решается с феноменологической точки зрения. Поиск материального субстрата сознания ведется так же, как ведутся поиски камня в почках – от третьего лица. Как искать self?

Рональд Мелзак считает, что в мозге есть нейронная сеть, которая генерирует определенный паттерн активности – нейроподпись [3]. Эта нейроподпись сопровождает обработку данных в мозге и благодаря ей человек осознает, что опыт, который он переживает, это именно его опыт, касающийся его тела. Но где конкретно находится эта нейронная сеть?

Нейровизуализация многого достигла в этом поиске. Например, фМРТ[10] показывает, что зона, связанная с самосознанием, находится в медиальной префронтальной коре [4]. Вместе с корой задней части поясной извилины и нижней теменной долькой они составляют систему в мозге, ответственную за решение задач, вовлекающих self. Методологически поиск self выглядит как измерение метаболической активности в определенной зоне мозга. Если во время выполнения задания, задействующего самосознание, где-то в мозге наблюдается повышение активности, значит, self – там.