Игры скорпионов - [78]

— Эдвард, надеюсь, вы и другие попечители сочли естественным, что я сделал подарок своей невесте? — поинтересовался Чарльз, подписав чек на восемь тысяч фунтов за великолепную изумрудную диадему. Это чудо красоты по цвету так напоминало глаза Долли, что герцог просто не смог удержаться от покупки.

Торнтон не моргнув глазом поставил свою подпись-паука на чеке ювелира и спокойно произнёс:

— Ваша светлость, расходы, связанные с вашим бракосочетанием, направлены на выполнение воли покойного герцога и подлежат оплате.

— Тогда всё. Давайте на сегодня заканчивать, остальные счета оплатим уже после свадьбы, — решил герцог. — Жду вас послезавтра вместе с многоуважаемой миссис Торнтон в церкви Святого Георга. Надеюсь, что приглашения вы получили?

— Благодарю, ваша светлость, мы обязательно будем.

На сегодня у Чарльза осталось ещё одно важное дело — забрать кольца, и он поехал к ювелиру. Хозяин сам вынес заказ почётному клиенту. Он раскрыл крышки трёх бархатных коробочек. Герцог померил своё кольцо, повертел в руках такое же гладкое венчальное колечко своей невесты и взял в руки великолепный перстень. Огромный изумруд играл в нём густым травяным цветом, а два бриллианта огранки «багет» в основании ободка смягчали переход от яркой зелени камня к золоту.

— Да, мистер Гэррард, это — чудо. А вы проследили, чтобы изумруды в диадеме и кольце оказались одного оттенка?

— Конечно, ваша светлость, — оскорбился ювелир. — Это — моя работа.

Герцог извинился:

— Я не хотел вас обидеть. Окажите мне ещё одну любезность — эта идея только что пришла мне в голову — сделайте для меня вот эту надпись.

Чарльз взял листочек из лежавшей на витрине стопки, написал два слова и протянул листок ювелиру.

— Это не займет много времени?

— Нет, через четверть часа вы получите кольцо обратно.

Герцог кивнул и сел в кресло, а ювелир ушёл в глубину мастерской. Как и обещал, он вернулся быстро, Чарльз забрал кольцо и поехал домой. Войдя в гулкий вестибюль Гленорг-Хаус, герцог вспомнил свой первый приезд и порадовался. Дом вновь ожил: услужливый лакей принял у хозяина треуголку и перчатки, во всех вазах благоухали свежие букеты, в гостиной сиял приготовленный для леди Ванессы и Джона чайный сервиз, а маленькие канапе и пирожные были делом рук чрезвычайно умелого французского повара.

— Добрый день, тётя! Привет, Джон! Как вы провели время? — поинтересовался Чарльз.

Леди Ванесса пожала плечами.

— Естественно, что мы пошли знакомиться с новыми родственниками, — сообщила она.

— Ну и как? — насторожился Чарльз.

Он собирался отвести родных в дом невесты сразу после чая, но тётка его опередила. Леди Ванесса расцвела от восторга:

— Прекрасная семья! Правда, хозяина дома мы не застали, он был на службе, но дамы — сама любезность, все очень воспитанные, прекрасно говорят по-английски. Нас приняли очень радушно.

— И как вам понравилась моя невеста?

— Замечательная девушка, скромная и внимательная. Я думаю, что она станет тебе доброй и послушной женой.

— Тётя, вы ничего не перепутали? Вы говорите о девушке с большими зелёными глазами и волосами цвета красного дерева?

— Ну, естественно, дорогой, — нам представили твою невесту, светлейшую княжну Черкасскую. Она просила называть её Долли. — Тётка задумчиво потерла висок. — Мне кажется, что светлейший князь по статусу ближе к принцу крови, чем герцог. Как ты думаешь?

— По-моему, наш титул почётнее всех остальных, вместе взятых. Неужели моя собственная родня сочла, что я недостоин своей невесты?

Лёгкая улыбка тётки подсказала Чарльзу, что теперь дразнят его.

— Что ты, дорогой! Мы с Джоном не способны на такую нелояльность.

«Сговорились они, что ли?» — заподозрил Чарльз и спросил брата:

— А ты, Джон, что скажешь?

— Долли — очень красивая девушка, в ней совсем нет английской чопорности.

Ну с этим не поспоришь. Какая там чопорность…

— Спасибо на добром слове, а вам, тётя, за лояльность, но раз вы уже побывали с визитом у моей невесты, то сейчас я пойду к ней один, — заявил Чарльз и отправился переодеваться.

Новый чёрный фрак сидел на нём идеально. Герцог сам, не доверяя молодому камердинеру, завязал галстук, а белый жилет дополнил картину, сделав костюм откровенно торжественным.

«Ну вот, теперь я готов преподнести обручальное кольцо», — осознал Чарльз и взял со стола бархатную коробку.

Пройдя через садовую калитку, которую теперь не запирали, герцог уже хотел подняться по ступеням крыльца, но тут вдруг увидел свою невесту в розарии. Долли и в одиночестве? Чудеса… Чарльз прошёл по дорожкам сада и остановился у скамейки, где сидела невеста. Она подняла грустные глаза. Слёзы?.. Час от часу не легче!

— Что случилось? — Герцог даже забыл поздороваться.

Долли вытерла глаза. Помолчав, призналась:

— Меня вовсе не радует то, что я собираюсь всех обмануть и произнести перед иконами клятву с намерением её нарушить.

— Что ж, это делает вам честь. — У Чарльза отлегло от сердца. Слава богу, ничего серьёзного не случилось. Просто нужно успокоить Долли. Он заговорил, осторожно подбирая слова: — Я очень ценю вашу откровенность, но поверьте опытному человеку, на великосветских свадьбах никто не ждёт от молодоженов, что они станут буквально воспринимать клятву «любить и почитать», а ещё меньше вы найдёте людей, готовых это делать «в бедности и болезни». В нашем кругу браки заключаются по трезвому расчёту и очень часто напоминают мне то, что я делал на своей конеферме, когда пытался вырастить чемпиона королевских скачек.