Игры скорпионов - [72]

— Но почему же вы не надели свой сарафан?! Представляете, как бы у всех здешних гостей вытянулись лица, — вдруг прошептал Печерский.

Долли подняла на него глаза, увидела умильную улыбку и засмеялась.

— Всё, выводите меня из круга, иначе я буду хохотать на весь зал, — стараясь сдержаться, велела она.

Михаил кивнул и, плавно кружась, подвёл партнёршу к колонне.

— Громко не смейтесь, а то англичане выведут нас обоих из зала, — сказал он, — просто стойте здесь, а я схожу за стаканчиком лимонада.

Долли прислонилась к колонне, но, поняв, что слишком привлекает внимание, скользнула в нишу, декорированную бархатными портьерами, и рухнула в кресло. Она наконец-то расхохоталась в голос и, лишь насмеявшись вволю, постепенно успокоилась. Княжна уже собралась выйти, когда перед нишей остановились двое мужчин, она видела только их силуэты и различала цвет волос. Оба были высокими, один — поплотнее и рыжий, а вторым оказался широкоплечий брюнет. Парочка вела разговор, явно считая, что их никто не слышит.

— Готовься, Гленорг, ты тоже станешь одним из тех, кого принц-регент обяжет дать бал или приём для русских, — заметил рыжеволосый.

— Ничего я для этих варваров делать не буду — эти люди не имеют никакого понятия о приличиях и воспитании, они распущены и бестактно кичатся своим богатством. Вешают на женщин украшения ценой в пару графств, как вот сейчас на княгине Черкасской, и считают, что они — победители мира, — раздражённо ответил брюнет.

Долли сразу узнала проклятый голос, и вчерашнее унижение вновь пронзило её гордость, но, когда англичанин язвительно помянул Катю, гнев княжны вспыхнул ярче лесного пожара. Не помня себя, Долли в ярости вышла из ниши, остановилась перед наглым брюнетом и заявила:

— Мы, русские, может, и варвары, но мы никогда не перемываем кости нашим гостям за их спиной.

Ничего себе заявление! Чарльз сначала не поверил собственным ушам, потом глянул на побледневшего графа Ярмута и тут уже не на шутку перепугался. Эта девчонка даже не понимала, что сейчас публично оскорбила хозяина дома, принимающего у себя трёх монархов. Герцог оглянулся по сторонам — свидетелей разговора было немного, но они были. Значит, выбирать не приходилось: надо было спасать ситуацию — принять удар на себя и сделать вид, что оскорбление не относится к хозяевам.

— Граф, простите великодушно, но мне нужно срочно поговорить с княжной Черкасской. Этот разговор не терпит отлагательства, — вежливо сказал Чарльз и, не дожидаясь ответа Ярмута, крепко схватил девицу за локоть и потащил в нишу.

Швырнув Долли в одно из кресел, герцог навис над ней. Ему так хотелось стукнуть эту бестолочь по лбу, чтобы её куриные мозги встали наконец-то на место, но, сдержавшись, он начал разговор:

— Чего вы добиваетесь?.. Международного скандала?.. Или хотите, чтобы Ярмут вызвал вашего брата на дуэль, а это — самое малое, что он может сейчас сделать, ведь свидетелей ваших обвинений полным-полно?.. Так что завтра граф и ваш брат будут стреляться, визит русского императора в Англию окажется испорченным, а ваша семья отправится в изгнание. Это уже будет похлеще, чем прогулка в чужом саду!

— Вы сами виноваты, зачем говорили про Катю, — прошептала Долли, которой в этот миг показалось, что она вот-вот умрет.

— Здесь вы правы, — честно признал герцог, — и мне за несдержанность придётся расхлёбывать ту кашу, что заварили вы. Чтобы спасти положение, у нас есть единственный выход: представить всё это как ссору влюбленных. Сейчас мы оба подойдём к князю Черкасскому, я попрошу у него вашей руки, и на этом скандал будет исчерпан. Я не стану предъявлять на вас супружеских права, а через год мы разведёмся на том основании, что у нас нет детей. Я верну вам приданое, и мы забудем этот страшный сон. Другого выхода я сейчас не вижу.

Долли казалось, что её сердце разорвётся от отчаяния. Не сдержав свой поганый язык, она погубила всю семью… Княжна хорошо помнила опалу, в которую уже однажды попадал Алексей. Больше четырёх лет просидел брат в Ратманове. И теперь всё повторится?

— Лучше бы меня убил Островский, — по-русски прошептала Долли.

— Ну, что решили? — Голос высокомерного соседа звучал холодно.

— Я согласна, — уже увереннее ответила Долли, хотя от страха ей хотелось плакать. — Только на один год.

— Договорились!

Герцог поднял свою невесту со стула, но княжна не стояла на ногах, а болталась в его руках как тряпичная кукла.

Не зная, как расшевелить барышню и вернуть краски на её мертвенно-бледное лицо, Чарльз не смог придумать ничего умнее поцелуя.

— Благодарю за оказанную мне честь, княжна, — вежливо сказал он и поцеловал тёплые губы.

Долли не сопротивлялась и не отвечала, но её губы приоткрылись, и эта мелочь вдруг разожгла в герцоге такую страсть, что он непроизвольно прижал «невесту» к себе. Поцелуй всё длился, это уже казалось наваждением, а потом губы девушки дрогнули, и она ответила Чарльзу… Ощущения стали неимоверными. Боже милосердный, да разве такое бывает?!

Герцог отстранился от Долли и вгляделся в её лицо. Девушка выглядела ошеломлённой, но краски вернулись на её щеки, а рот вновь стал ярким.