Игры скорпионов - [30]

— Афиса сообщила, что всем в доме заправляла Илария Карловна, а пасынок у неё под пятой находился. Мачеха вертела Островским, как хотела. Связь у них была давняя, отец юноши, когда это обнаружил, сына выгнал и больше на порог не пускал. Лаврентий приехал в имение только на папашины похороны. Илария пасынку обрадовалась, да только Лаврентий не очень-то спешил вернуться к прежним отношениям, вот она и придумала девушек молоденьких похищать, ну а остальное вы уже знает от Даши.

На лице старой графини явно читалось отвращение.

— Да ведь нужно обезуметь, чтобы такое устраивать!

— Анфиса так и говорит, что Островская — сумасшедшая, — подтвердил Тальзит и поспешил сменить тему: — Теперь поговорим о самом главном. Три дня назад приехал ко мне человек и представился частным маклером Сидихиным. Он предъявил документы на покупку Афанасьева, датированные числом месячной давности, как будто Островский имение продал, а от соседей это скрывал.

— Не может быть, крёстный! Это — вранье! Островский мне сам рассказывал, что собирается конезавод в Афанасьеве строить, — возмутилась Долли.

— Конечно, вранье! Кто спорит? И дело не в словах — не забывай, что негодяй, как видно, рассчитывал на твоё приданое, поэтому мог наплести с три короба. Дело в другом: при столь преступных наклонностях Лаврентию с мачехой некуда было идти.

— Вы начали что-то говорить про маклера, — напомнила графиня.

— Да, действительно! Этот Сидихин предложил мне купить у него Афанасьево за шесть тысяч рублей. До пожара имение стоило все двенадцать, а после — десять, так что предложение выглядело заманчивым. Маклер точно рассчитал, что земли Афанасьева граничат с моими, а барский дом мне не нужен. Я сделал вид, что собираюсь занять денег для покупки, а сам позвал нашего исправника. Тот и предложил мне подстроить маклеру ловушку: заплатить деньги и оформить купчую, а из земельной управы проследить, куда этот человек пойдёт. Глядишь, мы бы и на преступника вышли. Сидихин пообещал ждать от меня известий в уездном городе. Я послал ему письмо с предложением встретиться в земельной управе. Вчера встреча состоялась.

— И что, крёстный, проследили за маклером?

— Проследили! Когда мы с Сидихиным купчую подписали, я передал ему деньги, а потом в окно наблюдал, как за уходящим по улице маклером двинулись двое переодетых жандармов. Но из слежки ничего не вышло. Сбежал мерзавец! В мануфактурной лавке долго стоял и приценивался к тканям, а потом через чёрный ход вышел на соседнюю улицу и был таков. Но мы с исправником едины во мнении, что Островский прячется где-то рядом. — Барон посмотрел на Долли и печально вздохнул. — Милая, уезжать вам с Дашей нужно — ведь вы обе против Островского свидетельницы.

Все затихли. Жизнь показалось Долли беспросветной…

Первой опомнилась Апраксина:

— Я сама хотела бы вернуться в столицу. Долли пора вывозить — ей скоро стукнет восемнадцать. Вчера я получила письмо от нашей прежней гувернантки мисс Йорк, она вновь просится к нам на службу: заниматься с Ольгой. Я уже ответила согласием.

Графиня умоляюще взглянула на Опекушину и попросила:

— Мари, выручи меня ещё разок: останься с Ольгой и мисс Йорк в Ратманове, а я со старшими поеду в столицу, ну и Дашу конечно же заберу.

— Да ради бога! Не беспокойся, делай то, что считаешь нужным.

Барон явно обрадовался:

— Хорошая идея! Пока Островский узнает, что вы уехали, пройдёт несколько дней, а вы уже затеряетесь. Глядишь, и обойдёт нас беда стороной… Когда же вы сможете отправиться?

— Завтра, — решила Апраксина.

— Тогда я с вами прощаюсь. — Тальзит поцеловал руки обеим старушкам, обнял Долли и откланялся…

Вещей решили много не брать, поэтому собрались быстро. В дорогу приготовили две кареты: первую — для Апраксиной и княжон, а вторую — для графининой служанки Марфы и молоденькой Фаины, которую отрядили прислуживать обеим барышням.

Выезжали ни свет ни заря. Холодный дождь, начавшийся ещё ночью, лил как из ведра, и ни дворовые, ни сами путешественницы не заметили за краем колоннады высокую фигуру в намокшем чёрном плаще. Островский наблюдал за отъездом, и от него не укрылось, что обе проклятые девки забрались в экипаж.

— Дьявол! — тихо выругался он.

Стало тошно: совсем чуть-чуть, но не успел! Теперь придётся за этими сучками погоню устраивать.

Кареты отъехали, и провожавшие ушли в дом. Лаврентий вышел из-за колонны и, прячась за кустами, добрался до своего коня, привязанного за воротами. Держась в отдалении, Островский поскакал за беглянками. На почтовой станции, где графиня заменила своих лошадей на ямских, он дождался отъезда экипажей и сразу же вошёл в избу.

— Я хочу продать своего коня и уехать на почтовых, — заявил он смотрителю.

— Мы, барин, лошадей покупать не имеем права, но вот лавочник Дмитриев берёт их у проезжающих. Если хотите, я пошлю за лавочником сына, — предложил жуликоватый смотритель. Он через окно заметил донского жеребца и мгновенно смекнул, что на сделке можно заработать до пяти рублей.

— Некогда мне ждать, выкупи коня сам, а потом купцу загонишь за хорошие деньги. Сколько дашь? — гнул свою линию Лаврентий.

Он торопился, да и торговаться из-за рублей, имея в кармане тысячи, брезговал.