Игры скорпионов - [23]

— Дорогой, мы привезли сюда эту святую странницу, потому что по дороге на богомолье несчастная заболела, — громко, так чтобы слышал ямщик, сказала Илария и уже тише добавила, обращаясь Лаврентию: — Понял?

Женщины подхватили больную под мышки и потащили в дом — идти сама несчастная не могла, носки её грубых ботинок прочертили свежие борозды в раскисшей от дождя земле. Лаврентий расплатился с ямщиком и поспешил вслед за мачехой. Он подозревал, что его наполеоновским планам пришёл конец, но до последнего надеялся на лучшее.

Женщин он нашел в спальне Иларии. Мачеха склонилась над лежащей на кровати больной, Анфиса держала в руках платок и чёрную душегрейку. Лаврентий кашлянул, привлекая внимание мачехи. Та обернулась и расцвела улыбкой.

— Мой дорогой, я привезла тебе подарок, дарю тебе последнюю розу.

Илария извлекла из висящего на запястье ридикюля чуть приоткрывший лепестки тёмно-красный бутон и протянула его Островскому.

— Я всегда буду дарить тебе цветы, — пообещала мачеха. Глаза её сияли, а нежный румянец явно молодил. — Я так счастлива за нас, Малыш.

Прозвище из далекой юности в столь неподходящей ситуации больно резануло слух, и Лаврентий оттолкнул розу.

— Да, любимый, ты, как всегда, прав, — как будто бы не поняв его, согласилась Илария, — нужно сразу сделать с цветком то, что положено.

Она склонилась к мнимой больной. На постели, смежив веки, лежала совсем молодая девушка с толстой русой косой. Илария вколола цветок в пряди около виска.

— Что ты сделала с этой девчонкой? — спросил Островский.

— Ничего… Моя настойка безотказна… Сейчас нашей гостье снятся прекрасные сны, а когда она проснётся, мы поиграем, — отозвалась Илария. Она окликнула Анфису и приказала: — Найди бездельников, считающих себя здешней прислугой, и вели растопить баню.

Служанка вышла, а Лаврентий занял её место у кровати и с любопытством уставился на спящую девушку. Та казалась хорошенькой. Милое личико в форме сердечка, хрупкая фигурка.

— Кто это? — поинтересовался Островский, перестав злиться. К чему устраивать склоки, когда ему привезли новую самку?

— Я же говорила, что нам нужны садовые цветы, — напомнила Илария. — Девчонка — дочка хоть и деревенского, но учителя. Вместе с сестрой приехала в город. Пока старшая из них торговалась с приказчиком в лавке, младшая, глазея по сторонам, стояла на улице. А мы с Анфисой как раз проходили мимо. Я сразу чувствую, когда девице стукнуло пятнадцать, её выдает прелестный, ещё чистый, но уже зовущий запах. Я просто опьянела от этого аромата и поняла, что девочку послала нам судьба. Мы сказали ротозейке, что ищем компаньонку — чтицу на очень хорошее жалованье. Девчонка обрадовалась такому шансу и без страха пошла с нами. Дальше всё оказалось совсем просто: я угостила её морсом с настойкой опия, и как только глупышка заснула, мы быстро собрали вещи и отправились домой.

— Так ты съехала с квартиры?

— Конечно! Прошло много времени, и ты, наверное, уже занял деньги. Мне ведь не нужно больше скрываться?.. Впрочем, я и так не поняла, зачем было прятать меня от кредиторов. — Илария глядела незамутнённым взором, и Лаврентий не смог распознать, говорит она искренне или издевается.

— Нет, я ещё не успел сделать того, что собирался, — ответил он. — Но ты понимаешь, как мы рискуем? Это тебе не хутор в Курляндии, здесь дворовые сразу на нас донесут.

— Что ты так волнуешься? Мы играли уже дважды, никто нас не видел. Чулан в бане — отличное место для нашей гостьи. Ты ведь сам в прошлый раз поставил на него крепкий засов.

Лаврентий вспомнил последнюю Игру. В тот раз жертва попалась не слишком красивая, но это, как ни странно, не отразилось на полученном удовольствии, а с такой милашкой, как нынешняя девица, всё будет просто великолепно. Вожделение уже разогнало кровь Островского, его плоть затвердела. Поняв это, мачеха довольно хмыкнула:

— Я знала, что ты оценишь подарок. Этот цветочек расцвёл только для тебя.

Илария расстегнула голубое платье девушки и обнажила её грудь. Лаврентий сглотнул слюну и, не удержавшись, протянул к спящей руку. Он грубо смял один сосок, а потом и другой. Девушка слабо застонала.

— А что ещё у нас есть? — игриво спросил Островский.

— Всё для тебя, — промурлыкала Илария и задрала девушке юбки выше пояса.

Белый, как сметана, живот с треугольником тёмных волос так возбудил Лаврентия, что он сразу же раздвинул жертве ноги.

— Не спеши, Малыш! Я отдам эту куколку тебе, но не сегодня. Мы так давно не играли, мамочка тоже хочет ласки. — Илария перехватила руку пасынка. — Иди к себе — отдыхай, я потом за тобой зайду.

Поцеловав Лаврентия в губы, мачеха подтолкнула его к двери.

Он пошёл к себе, размышляя, почему поцелуи всех других женщин кажутся ему столь пресными и лишь губы Иларии опаляют. Мачеха зажигала в Островском такую страсть, что он даже заколебался. Не послать ли все планы к чёрту? Зачем жениться, если ему и так хорошо? Терзаясь сомнениями, Лаврентий ушёл в свою комнату, где, не снимая сапог, завалился на кровать и стал ждать заветного сигнала.

Не прошло и получаса, а в его комнату заглянула укутанная в тёплый капот Илария.