Игры с огнем. Магическое равновесие - [2]

Драко же не воспринимал Дей всерьез, вздыхал обреченно, когда ему навязывали общество девочки, злился, если Дей оставалась в замке Дерека погостить.

Маша не понимала причину такой нелюбви, но со временем стала замечать, как сын смотрит на Элану и ее дочь, а потом отводит взгляд и сжимает руки в кулаки.

Он тоже завидует, — поняла тогда драконица, завидует исходящему от них сиянию, семейному благополучию и счастью, которым светились лица обеих.

В подростковом возрасте ребят примирил между собой интерес к книгам. Они пропадали на торговых площадях, выискивали старинные рукописи, исторические события, изложенные в романах и научных трудах. Полиглоты знали много наречий: западный, южный и даже язык черных драконов.

Мастер — единственный оставшийся в живых древний маг на континенте — обучал ребят всему, что знал сам и, одаренные от природы, Драко и Дей к восемнадцати годам овладели не только языками, но и магией. Стихии для них были проще простого, причем юная драконица овладела ими чуть только начала вставать на ножки, зато ее сын пользовался собственной магией не только в области стихий, но и некромантии, пугая Дерека силой собственного дара.

«Твой сын только что оживил родившегося мертвым жеребенка, Маша, — заорал однажды утром хозяин замка, когда Драко только-только исполнилось десять. Это невероятно, это потрясающе. — А потом сел прямо на пол ее комнаты. — Это так пугающе!»

Она не волновалась за то, что дар некроманта убьет в сыне все хорошее, как когда-то это случилось с Вольным, но знала, что эта магия не позволяет Драко раскрываться перед окружающими его драконами. Они пугались подобного дара и склоняли головы, заранее признавали в сыне лидера, а он хотел бороться за такую честь, хотел побеждать.

В итоге Драко рос молчаливым и замкнутым, высокомерным, как говорили о нем соседи, и лишь немногим показывая, как на самом деле умеет улыбаться. Дей не была в числе тех, кому ее сын дарил свои улыбки. С ней Драко был сдержан и лаконичен, снисходителен и только. Это ранило Машу, хотя она не могла понять, почему. Несмотря на зависть к Элане, ее дочь она любила, по-своему, тихо, любуясь со стороны.

— Скоро птенцы вылетят из гнезда, попробуй привыкнуть к этой мысли. — Прервал ее мысли Дерек. — Для меня это так же тяжело, как для тебя, поверь мне.

Маша кивнула головой. Она знала это, видела в выражении глаз дракона, его резких непривычных движениях за столом, угрюмой молчаливости, сосредоточенности.

Дерек был провидцем, но никогда не делился с ней своими видениями, что тоже ранило Машу. В последние дни были такие минуты, когда дракон внезапно погружался в себя настолько, что останавливался на полуслове или замирал на несколько минут. Потом его лоб прочерчивала резкая полоса, губы поджимались, взгляд становился жестким и суровым, и она видела, как трудно ему сдерживаться и делать вид, что ничего не происходит.

— Дерек, — позвала она дракона. — Ты можешь пообещать мне, что с ним не случится ничего плохого?

Хозяин замка опустил голову и тяжело вздохнул.

— Нет, Маша, не могу. — Произнес твердым голосом, повергая ее в состояние, близкое к истерике. Но если когда-то она могла рыдать дни напролет, то теперь сидела, подобно ледяной статуе. Прямая осанка, длинные белоснежные волосы, распущенные по плечам, и кожа, настолько бледная, что никакие лучи солнца не придавали ей даже намека на загар. И теперь она села, выпрямив спину и сжав руки на коленях. Если с Драко что-то случится, она уже никогда не встанет с колен, и никто не сможет ей помочь, тогда уже никто.

— Ты воспитала достойного дракона, Маша, сильного, мужественного, преданного тебе. Он должен справиться, но легко не будет, и ты это знала. Черные драконы вернутся во главе с Дантром, он уже ищет Дей, он уже почти нашел Драко. Отпусти сына и продли ему детство на короткое время.

Дерек ни словом не обмолвился, что будет с ними самими, когда в замке не обнаружат ее сына, это беспокоило Машу, она не хотела терять связь с этим миром, пока в нем есть ее Драко.

— Я могу вернуться на землю, с ним. — Высказала давно зревшую в голове мысль.

— Никогда! — Дерек снова сделал резкое порывистое движение в ее сторону, такое непривычное и из-за этого несколько пугающее. — Хочешь уйти? — Спросил более спокойным голосом. — Кто тебя там ждет? Родители, которые уже могли умереть, брат и племянники, похоронившие тебя много лет назад, отгоревавшие и забывшие. Кто, Маша, настолько лучше меня, что ты хочешь уйти к нему, оставив здесь одного?

Возможно, эти слова дракона должны были открыть ей глаза на истинные чувства Дерека, на глубоко запрятанные истинные чувства, которые вырвались наружу только потому, что настал переломный момент, время, когда все меняется, но Маша знала, что это иллюзия. Только она попробует открыть Дереку сердце, обнажить перед ним душу, как тот сбежит, прикрываясь очередными неотложными делами и обязанностями. Она устала ждать и надеяться, что он примет ее в свои объятия, ее гордость давно была сломлена, но чувства замерзли, заледенели от долгого неиспользования. Поэтому драконица промолчала в ответ, прикрыв глаза.